Мобильная версия
Михаил Скопин-Шуйский с Василием Шуйским в Москве. Рисунок С. Зейденберга, гравюра Шюблера.
410 лет назад, 17 июля 1610 года, в Московском Кремле прозвучали слова: «Долго ль за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твоё правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а мы уже о себе как-нибудь помыслим».
Обращены они были к последнему представителю рода Рюриковичей на русском престоле: царю Василию IV Шуйскому. Ещё через полчаса его вынудили отречься от престола, пообещав спокойную жизнь в Нижегородском уделе. Накануне этого события, согласно легенде, в Архангельском соборе, царской усыпальнице Кремля, раздавались вздохи и плач, так якобы русские государи прошлых лет скорбели о последнем законном царе своего рода и о будущих бедствиях своей земли.
Иногда бывает, что явная легенда гораздо больше соответствует истине, чем конкретный исторический факт. Случается такое крайне редко. И низвержение Шуйского — один из примеров. Обвинительные слова в адрес царя действительно были произнесены одним из заговорщиков, Захаром Ляпуновым, это исторический факт. Легенду же придумали задним числом. Но слова были ложью. А легенда — правдой.
Шуйского принято считать злобным старым неудачником, интриганом и властолюбцем, хитрым, изворотливым, но неумным. Это же он своими бестолковыми действиями довёл страну до самого дна Смуты: прямой оккупации поляками и полного демонтажа русской государственности. Да и обстоятельства его воцарения в высшей степени сомнительны. Об этом во всех учебниках написано и во всех справочниках. Причём со ссылкой на слова современников: дескать, ну какой он законный царь, если его не избрал Земский собор? Его же из толпы «чёрного люда» выкликнули, мол, давай нам Шуйского на царство!
Фокус, однако, в том, что как раз Шуйскому одобрение Земского собора и не было нужно. Вот как говорит об этом незаинтересованный источник — сводка английского резидента, прибывшая в Лондон в 1607 году: «Нынешний государь Василий Иванович достиг власти по праву наследования и, соответственно, утверждён по избранию его боярством, дворянством и общинами Москвы».
Главные слова здесь — «по праву наследования». По каким-то загадочным соображениям предпочитают в упор не замечать, из какого рода происходит Василий IV и какие фактические права этот род имел. А ведь мимо этого пройти очень сложно. Василий и остался-то в исторической памяти под своим родовым именем: Шуйский.
Род Шуйских — Рюриковичи. В прошлом — вполне себе независимые государи сильного Суздальско-Нижегородского княжества. Их представители не раз занимали Великий стол Владимирский, то есть были законными и полновластными государями всей русской земли. Происходят Шуйские от младшего брата Александра Невского, князя Андрея Ярославича. А московские государи происходят от младшего сына Александра Невского, князя Даниила. Так что если судить о знатности рода, то ещё неизвестно, кто тут главнее и выше. В любом случае считалось, что, если вдруг Московский дом Рюриковичей пресечётся, права на русский престол автоматически переходят к Суздальско-Нижегородскому дому.
Это выскочке Борису Годунову, чьи предки никогда и нигде не княжили, было нужно одобрение Земского собора. Василию Шуйскому, потомку Великих князей Владимирских, было достаточно знатности его рода. Престол принадлежал ему по всем законам — и божеским, и человеческим.
Как же он распорядился властью, которая досталась ему по праву? Неужели в его царствование и впрямь не было «ничего доброго», как говорили обвинители?
Он взошёл на престол в мае 1606 года. Уже через месяц юго-западные области были охвачены восстанием Ивана Болотникова, которое очень быстро переросло в настоящую войну, всерьёз угрожавшую государству. Это была одна из самых успешных «внутренних войн»: восставшие громили царские войска и даже осадили Москву. Но только до тех пор, пока войско не возглавил лично царь: «А пошёл государь на своё государево и на земское дело, на воров и губителей хрестьянских».
Василий Шуйский, которому к тому моменту исполнилось уже 54 года, сумел показать, что он может быть вполне успешным стратегом и военачальником. Разгром восставших был полным, царь лично руководил осадой их гнезда: Тулы. И Тула сдалась. Почти сразу же начался следующий раунд: кампания Лжедмитрия II. Новому самозванцу сопутствовал успех: войска «украинного сброда», поляки и казаки заняли почти весь запад и юго-запад страны, а также осадили и блокировали Москву. Вторая война, вторая осада за два года — не слишком ли?
Царь показывает, что может, в общем, справиться и с этим. По его инициативе и с его подачи в спешном порядке разрабатывается «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки». В соответствии с этим «Уставом», четвероюродный племянник царя, воевода Михаил Скопин-Шуйский, начнёт на севере формировать армию нового образца. Кстати, этот «Устав» соответствовал последнему слову европейской военной мысли и действовал до самого 1649 года.
Эффективность нового царского «Устава» и военный талант царёва племянника дают отличный эффект: в ходе кампании 1609-1610 гг. от «украинного сброда» была освобождена большая часть страны, Москву деблокировали, Лжедмитрий II бежал из своего Тушинского лагеря. Правда, началось вторжение поляков: король Сигизмунд осадил Смоленск. Но хотя бы внутренние проблемы были, в общем, решены. После нескольких лет потрясений и неустройств это может считаться реальным успехом. Его теперь было надо развить.
И вот этого царю не удалось. В результате тёмной истории, в которой можно различить классический боярский заговор, умирает Михаил Скопин-Шуйский. Умирает, выпив чашу отравленного вина, — всё по канонам. Царь лишается самого талантливого и верного военачальника. Польское вторжение остановить некому. Армия терпит поражение за поражением. И бояре, вступив в сговор с поляками, попросту «сливают» своего законного царя. Сначала низвергают, потом и вовсе передают польскому королю.
И тут внезапно выясняется, что только энергия, находчивость, административные и военные умения Василия Шуйского удерживали страну от окончательного распада. После его низвержения и польского плена Русское Царство, ещё вчера бывшее богатым и славным, внушавшее ужас и уважение врагам и соседям, просто закончилось. Осталась только территория, по которой гуляет «лихой человек». Страна рухнула на самое дно и даже ниже. Потянулись страшные, кровавые годы. Всё пришлось восстанавливать заново.
Яд для героя.
«Михаилу Скопину-Шуйскому не дали спасти Россию остановив его в начале миссии по спасению Отечества от супостата».
Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Парсуна около 1630 года. Царские изографы. Оригинал находится в Государственной Третьяковской галерее. 18 ноября 1586 года родился русский полководец Михаил Скопин-Шуйский.
Юный талант
Окончание русской Смуты XVII века и изгнание интервентов прочно связано с именами двух героев: Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Это почётное место в истории мог занять другой человек, чьё имя не получило такой широкой известности. Михаил Скопин-Шуйский, громивший войска интервентов, погиб в тот момент, когда его полководческая звезда только восходила. Он пал не от руки вражеского солдата, а стал жертвой подлости и зависти.
18 ноября (по новому стилю) 1586 года в семье боярина, князя Василия Фёдоровича Скопина-Шуйского родился мальчик, которого назвали Михаилом. Князь Василий Скопин-Шуйский был воеводой и наместником у Ивана Грозного, пережил как благосклонность царя, так и опалу. Михаила с юных лет стали готовить к военной карьере. В десятилетнем возрасте княжич лишился отца, и покровительствовать ему стал дядя, боярин Василий Шуйский.
Благодаря такой протекции в 18 лет Михаил Скопин-Шуйский стал стольником при Борисе Годунове. Падение Годуновых и воцарение Лжедмитрия I молодому князю не повредило. Больше того, самозванец пожаловал ему чин «великого мечника». В 1606 году, свергнув Лжедмитрия, на трон взошёл дядя Михаила, Василий Шуйский. Скопин-Шуйский был назначен воеводой и отправлен на подавление восстания Ивана Болотникова.
Двадцатилетний воевода удивил бывалых военачальников зрелостью и рассудительностью. Он не только успешно сражался, но и быстро набирал боевой опыт, перенимая лучшие приемы как у соратников, так и у противников. Отряд Скопина-Шуйского отличился во время снятия осады Москвы, а затем успешно действовал во время осад захваченных повстанцами Калуги и Тулы.
Царская миссия
После разгрома восстания Болотникова молодому князю был пожалован боярский чин. Но царю Василию Шуйскому было не до праздников. К стенам Москвы подходили войска нового самозванца, Лжедмитрия II. Справиться с русскими изменниками и польскими наёмниками своими силами не удалось. Царь Василий Шуйский обратился к шведскому королю Карлу IX с просьбой о военной помощи. В обмен на войско царь выразил согласие отказаться от прав на Ливонию и уступить Корелу с уездом.
Окончательно договариваться царь отправил Михаила Скопина-Шуйского. Воеводе предстояло не только решить все вопросы со шведами, но и на севере России набрать для царя новое русское войско. Во главе отряда из 150 человек молодой воевода ехал через территории, на которых царило смятение: одни сохраняли верность Шуйскому, другие — «царю Дмитрию», третьи и вовсе были не прочь перейти под покровительство иноземной короны.
В Орешке Михаил Скопин-Шуйский закончил переговоры со шведами, объединившись с наёмным шведским войском под командованием Якоба Делагарди. С этими силами князю удалось укрепить позиции царя Василия Шуйского в Новгороде и других городах Русского Севера. Он продолжал увеличивать войско за счёт русских добровольцев.
Князь Михаил Скопин-Шуйский встречает шведского воеводу Делагарди близ Новгорода (1609 г.)
Воевода, умеющий побеждать
В Тушине, где расположился лагерем Лжедмитрий II, решили покончить с племянником царя Василия, отправив против него отряд Яна Кернозицкого. Но Скопин-Шуйский сперва успешно держал оборону под Новгородом, а затем разбил Кернозицкого 25 мая 1609 года в битве под Торопцем.
17 июня 1609 года под Торжком войска Скопина-Шуйского наносят поражение полякам под командованием Александра Зборовского. Зборовский отступил к Твери, куда через месяц Скопин-Шуйский пришёл с войском, насчитывавшим уже около 18 тысяч человек. Трёхдневное сражение благодаря обманному манёвру, предпринятому в решающий момент Скопиным-Шуйским, завершилось победой русско-шведского войска.
Несмотря на это, у воеводы возникли трудности. Наёмники Делагарди не желали продолжать поход на Москву, требуя отдыха. Двадцатитрёхлетний полководец пришел к выводу, что опираться следует на русских воинов.
Поход Скопин-Шуйский продолжил лишь с тысячей шведов, на которых в первую очередь возложил обязанности обучения русских новобранцев.
Устроив лагерь под городом Калязин, князь стал посылать гонцов в разные города, призывая поддержать борьбу с самозванцем и поляками деньгами и добровольцами.
Памятник Михаилу Скопину-Шуйскому в Калязине.
28 августа 1609 года к Калязину подошло польское войско Яна Сапеги, намеревавшееся покончить с дерзким русским воеводой. Скопин-Шуйский был готов к сражению. Калязинская битва стала новой демонстрацией искусства русского полководца. Передовой отряд Сапеги был введён в заблуждение обманным отступлением русских. Поляков заманили в болотистую местность, где они были разгромлены. Основные силы Сапеги пытались выманить русские войска в открытое поле, но Скопин-Шуйский приказал держать оборону на подготовленной позиции. После семи часов безуспешных атак поляки пропустили контрудар русских и были обращены в бегство.
Освободитель
Слава о Михаиле Скопине-Шуйском стремительно разносилась по стране. Молодой, не замешанный в политических интригах воевода воспринимался как избавитель от Смуты. После победы в Калязинской битве Скопин-Шуйский вновь объединился со шведами Делагарди, посчитав, что наёмников всё-таки лучше иметь под своим началом, нежели в качестве вооружённого отряда с неопределёнными целями в тылу. Войска Скопина-Шуйского освободили от интервентов Переславль-Залесский и Александровскую слободу. К этому времени поляки уже больше года держали в осаде Троице-Сергиев монастырь.
Скопин-Шуйский создал укреплённый лагерь в Александровской слободе, и оттуда отправлял отряды на вылазки против поляков, осаждавших Троице-Сергиеву лавру. Гетман Сапега принял решение идти на Александровскую слободу, чтобы нанести поражение русским. 28 октября 1609 года произошла битва на Каринском поле. Конница поляков смяла конные отряды русских, но при преследовании наткнулась на умело установленные полевые укрепления, попав под убийственный огонь стрельцов.
Когда поляки стали отходить, русская конница контратаковала. Затем поляки снова пошли вперёд и снова упёрлись в укрепления. Таким образом битва продолжалась целый день. Все атаки Сапеги были отбиты. Вечером гетман посчитал за лучшее отступить к Лавре.
Теперь уже Сапега оказался в угрожающем положении: оживились отряды, оборонявшие Троице-Сергиев монастырь, а снаружи его блокировали войска Скопина-Шуйского. 22 января 1610 года Сапега снял осаду без боя и ушёл в сторону Дмитрова. 20 февраля Скопин-Шуйский нанес решительное поражение войскам гетмана, заставив поляков отступать к Смоленску.
К тому времени Лжедмитрий II бежал из Тушинского лагеря, а его армия распалась. Польский король Сигизмунд II, устав от борьбы с русскими при посредничестве самозванцев, объявил России войну и осадил Смоленск. Среди его требований было посажение на русский трон своего сына, королевича Владислава. Монарх был не прочь и вовсе покончить с Россией, присоединив её земли к Речи Посполитой.
Жертва зависти
В Москве, однако, пока радовались избавлению от прежней угрозы. 12 марта 1610 года полки Михаила Скопина-Шуйского торжественно вступили в столицу. Ликовал царь, одаривая племянника богатыми подарками, ликовал народ, называя двадцатитрёхлетнего воеводу самым достойным кандидатом в цари. Михаил Скопин-Шуйский о политике и троне не думал, он готовился бросить вызов Сигизмунду, двинувшись к Смоленску.
Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский разрывает грамоту послов Ляпунова о призвании на царство (1609 г.)
Между тем Якоб Делагарди видел то, чего не видел юный полководец: среди окружения царя к популярности Скопина-Шуйского царит чёрная зависть. Наиболее сильно мучило это чувство родного брата царя, Дмитрия Шуйского. Числившийся полководцем Дмитрий Шуйский проиграл все сражения, племяннику он был не чета. Делагарди говорил молодому соратнику, что из Москвы лучше уехать, поскольку завистники могут быть способны на всё. Скопин-Шуйский отмахивался. Как уже говорилось выше, наёмникам он не очень доверял.
Михаила пригласили на пир по случаю крестин сына князя Ивана Михайловича Воротынского, который попросил Скопина-Шуйского стать для младенца крёстным отцом. Крестной матерью новорождённого стала Екатерина Шуйская, жена Дмитрия Шуйского. Во время пира она поднесла Михаилу чашу с вином. Выпив его, Скопин-Шуйский почувствовал себя плохо, у него пошла кровь из носа. Михаила отвели домой, где состояние его продолжало ухудшаться. После двухнедельных мучений, 3 мая 1610 года Михаил Васильевич Скопин-Шуйский скончался.
Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский на пиру у князя Воротынского (1610).
Расплата
Когда новость о смерти полководца разнеслась по городу, москвичи пошли на штурм дома Дмитрия Шуйского. Царские ратники дом отстояли, но спасти репутацию братьев Шуйских были не в силах. Царь Василий Шуйский похоронил племянника в роскошной гробнице в Архангельском соборе Кремля, лил слёзы, но ему не поверили. В народе были уверены, что он был заодно со своим братом-отравителем.
Вместо Скопина-Шуйского русское войско под Смоленск повёл Дмитрий Шуйский. Бездарный полководец был разбит в Клушинской битве. После поражения в Москве созрел заговор уже против самого Василия Шуйского. Новое правительство, названное Семибоярщиной, пустило поляков в Москву, а Шуйских выдало Сигизмунду II. После череды унижений Василий и Дмитрий Шуйские, а также жена Дмитрия Екатерина умерли в 1612 году в заключении в Гостынинском замке. По одной из версий, смерть не была естественной: поляки предпочли избавиться от пленников. России, потерявшей молодого военного гения, предстояло пережить позор оккупации собственной столицы. Дело освобождения страны от интервентов, начатое Михаилом Скопиным-Шуйским, довели до конца другие герои.