Мобильная версия«Современный человек впервые появился на землях Запада около 40 тысяч лет назад. На этой границе между геологическим и доисторическим временем Европа пережила несколько оледенений, которые наложили глубокий отпечаток, как на ее ландшафт, так и на флору и фауну. Первые люди перекочевали на материк не после окончательного отступления льда, а в межледниковый промежуток — история самых ранних европейцев есть история приспособления к постоянно меняющемуся миру. Первые современные люди прибыли в Европу из Северо-восточной Африки и Ближнего Востока, где, судя по археологическим данным, жили уже 90 тысяч лет. Возможно, какое-то время они существовали бок о бок с неандертальцами, однако около 40 тысяч лет назад те вымерли, оставив Homo sapiens sapiens единственным представителем рода Homo».
Как и сегодня, Европа того периода состояла из нескольких природных зон. Ледовый покров на севере (и вокруг Альп) к югу сменялся обширным поясом тундры и степей, леса же занимали только узкую полоску средиземноморского побережья. Уровень моря был примерно на 120 м ниже современного, и на месте южной части Северного моря и западной Франции простирались огромные прибрежные равнины, образовывавшие с нынешними Британскими островами непрерывную поверхность суши и вдававшиеся в океан. Несмотря на суровость зимы в полосе тундры и степи, эти просторы были местом обитания многочисленных стад травоядных: прежде всего северных оленей, также бизонов, диких лошадей, туров, а в самые древние времена — мамонтов и других «ледниковых» млекопитающих.
Весьма вероятно, что самые древние люди в Европе, архантропы, добывали себе пропитание поисками павших животных, однако уже неандертальцы и современные люди научились для этой цели убивать крупных млекопитающих. Охота — предприятие, сложность которого не стоит недооценивать: для такого животного, каким является человек (физически слабый, лишенный когтей примат), убийство даже самого малоподвижного травоядного представляет собой непосильную задачу в отсутствие орудий и некоторой доли организации. С пришествием современных людей начинают широко распространяться пластинчатые изделия из камня: скребки, резцы, наконечники, ножи, шила — в производстве орудий ранние европейцы демонстрируют замечательную изобретательность и сноровку. 33–тысячелетней давности изделия из кости и бивня показывают, с каким поразительным мастерством они умели вырезать, распиливать, затачивать и полировать доступные материалы.
Холодный климат означал, что людям, как и животным, на которых они охотились, поневоле приходилось быть сезонными кочевниками — продвигаться на север в летний период и отступать на юг в зимний. Вначале они, вероятно, не занимались охотой систематически, однако вскоре были найдены способы охоты, которые не так сильно зависели от удачи и которые в результате привели к переменам в социальной организации ранних людей. Уже 30 тысяч лет назад места обитания групп охотников–собирателей начинают подтягиваться к основным маршрутам сезонной миграции травоядных млекопитающих. К примеру, река Везер и долина Дордони находились на пути миграции северных оленей с летних пастбищ в районе Центрального массива на Атлантическую равнину, их зимнему ареалу Костные останки, найденные в этих местах, как правило, по одному животному на каждую стоянку, указывают на систематическую эксплуатацию одного вида добычи. Человеческие сообщества становятся крупнее — на стоянках Ложери–От и Лоссель на юге Франции, в Дольни Вестонице, Виллендорфе и Костенках в Центральной и Восточной Европе жили десятки и даже сотни человек. Подобное расширение групп стало возможным благодаря большей оседлости — вместо того чтобы следовать за стадами, теперь люди могли поджидать их в определенных местах. Это позволило селиться в пещерных системах, а также на открытой местности, устраивая достаточно долговечные жилища из костей, камня и деревянных столбов. Хотя Европа преимущественно оставалась безлюдным континентом, плотность населения и число крупных стоянок значительно выросли в тех областях, где было достаточно животных ресурсов.
12 сентября 1940 года четверо подростков случайно забрели в одну из пещер комплекса Ляско на юге Франции, где обнаружили знаменитую «картинную галерею». Верхние части пещеры и почти весь свод сплошь покрывали реалистические изображения туров, лошадей, буйволов, каменных козлов и других животных; в галереях, найденных в глубине пещеры, нашлось еще больше высеченных и нарисованных анималистических изображений, возраст которых оценивается в 17 тысяч лет. К тому времени на севере Испании в пещерном комплексе Альтамира, где раскопки велись с 1879 года, вместе с орудиями и другими артефактами были обнаружены образцы архаической наскальной живописи, оставленные людьми, которые обитали там 18–14 тысяч лет назад. Хотя красота и искусность этих находок никем не оспаривались, открытия, сделанные в Ляско и Альтамире, породили долгие, не прекратившиеся по сей день дебаты о функции искусства в доисторических обществах. Наскальная живопись находится в глубине пещер, она почти целиком сводится к изображению добываемых животных (изображения человека редки и, как правило» нереалистичны), наконец, что удивительнее всего, рисунки часто располагаются один поверх другого. Мы можем только предполагать, что рисование животных включалось в какой‑то ритуал и что изображение, например, бизона было чем‑то вроде попытки установить связь с животным или приобрести над ним сверхъестественную власть. Такая догадка может показаться слишком функциональной, однако не следует забывать, что до самого последнего времени человек был глубоко погружен в природный мир — этот мир являлся д ля него источником пропитания, естественной средой, одновременно оставаясь источником опасности и всего необъяснимого.
Скорее всего, возникновение художественной деятельности на столь раннем этапе человеческой истории связано с небольшим, но существенным отличием между человеком и другими животными, хотя в то же время сам предмет раннего искусства демонстрирует его тесную связь с окружающими существами. Все животные уникальны; генетические мутации, приведшие к появлению человека, просто подарили миру еще одного члена семейства приматов. По всей видимости, для этого примата характерна способность сознания, которая позволяет ему мыслить, планировать и понимать особым образом, недоступным другим приматам (впрочем, его психика, мозг, основные анатомические черты гарантируют также определенную общность с ними: в способности к привязанности, к собственничеству, в сексуальном влечении, в способности к общению, товариществу, насилию). Определяя эти отличительные признаки, нам приходится соблюдать осторожность, так как недавние исследования показали, что приматы и другие животные способны к языковой коммуникации и некоторым другим видам деятельности (например, к обману и злоупотреблению наркотическими веществами), которые долго считались уникальной принадлежностью человека. Так или иначе, у людей всегда было стремление к изображению окружающего мира в рисунках и других визуальных образах, которое, насколько нам сейчас известно, является уникальным.
Вполне обоснованно предположить, что это стремление связано с особенностями нашего сознания—возможно, представляет собой его побочный продукт. Благодаря способности обобщать, планировать и думать наперед люди получили очевидные преимущества в изготовлении орудий, организации собирательства и охоты, строительстве убежищ — что в сумме наделило их неизмеримо большим по сравнению с родственниками–приматами потенциалом в аспекте пропитания и обитания. Однако то же самое сознание, как мы знаем из собственного опыта, заставило людей настойчиво искать смысл в окружающем мире. Способность изготовить копье, с помощью которого лишенный когтей примат может убить северного оленя, есть часть того же самого ментального инструментария, благодаря которому у этого примата появляется вопрос, не связаны ли, к примеру, фазы луны с погодой, или с удачной охотой, или с болезнью. В то время как большинство животных справляются с превратностями этого мира в прагматической, рефлекторной манере, человеческое сознание не может смириться с отсутствием смысла. Поэтому люди начали создавать символы, выдумать истории и соблюдать ритуалы, делавшие окружающий мир осмысленным, — все для того, чтобы переменчивость погоды, судьбы, здоровья, охоты и земледелия не осталась непонятной.
Искусство, культура, религия и, позднее, наука стали частью того процесса, в который, скорее всего, мы были вовлечены с самого начала нашей истории. Пещеры Ляско и Альтамиры перестали быть обитаемыми с началом очередной фазы стремительной трансформации европейского климата.
Пик последнего оледенения пришелся на 18 тысяч лет назад, и 13–10 тысяч лет назад быстрое потепление в Европе начало серьезно влиять на ландшафт и размер человеческой популяции. Эта доисторическая фаза известна как переход от палеолитического периода к мезолитическому. 10–8 тысяч лет назад густые леса распространились по большей части континента, поднявшийся уровень океана затопил многие прибрежные равнины и перерезал пути миграции, открытая тундра была оттеснена на крайний север. Тогдашние европейцы тоже начали переселяться на север — не столько вслед за отступающими льдами, сколько подгоняемые наступающими лесами. Популяция Южной Европы (прежде самой населенной части континента) резко сократилась в связи с оскудением пищевых ресурсов. Северный олень как основной предмет добычи уступил место лесным видам животных, таким как благородный олень и дикий кабан. На тот же временной промежуток приходится вымирание мамонта и гигантского оленя. Размер человеческих групп сократился, доступные артефакты того времени демонстрируют меньшую заботу о совершенстве орудий и реализме изображений. Исчезают изделия из бивня, сменившие их изделия из дерева, кости и рога отличаются большим количеством и разнообразием. К тому же мезолитическому периоду относятся довольно распространенные кремневые наконечники для стрел (некоторые из них были обнаружены археологами внутри животных), лезвия топоров и тесел, скребки и сверла, а также мотыги из рогов и сплетенные из прутьев ставные неводы.
Все это указывает на то, что на юге Европы людям поначалу пришлось отвоевывать себе право на существование у наступающих лесов и что излюбленными местами заселения становятся север и атлантическое побережье континента, где внутриматериковые и прибрежные воды превосходно обеспечивали как пропитание, так и пути сообщения. В Тибринд-Виге, в море неподалеку от датских берегов, были найдены рыболовные крючки на бечевке и «текстиль», сотканный из пряжи, которую получали из растительных волокон. Там же обнаружилось и разукрашенное лодочное весло. Глиняные сосуды (раньше предполагалось, что гончарное дело впервые появилось у земледельцев неолита) были известны на территории Скандинавии уже 5600 лет назад, как и хижины с ямами для столбов и деревянными полами, которые настилались из расщепленных березовых и сосновых бревен, переложенных слоями коры.
Стар–Карр, мезолитическая стоянка неподалеку от восточного побережья в Йоркшире, почти наверняка являлась летним форпостом мезолитической культуры Скандинавии. Среди найденного в этой озерной местности — головные уборы из оленьих рогов, деревянное весло для каноэ, гарпуны из рогов и зазубренные наконечники для стрел. Летние гости этого края охотились в лесах на территории более 200 квадратных миль, добывая благородных оленей, косуль, кабанов, рыбу, уток и других водоплавающих птиц (по некоторым оценкам, численность только благородного оленя на этой территории доходила в то время до 3000 голов).
Цивилизация
История до появления письменности, т.е. до 4 тысячелетия до н.э.
-
Автор темыUranGan - Всего сообщений: 16
- Зарегистрирован: 04.10.2021
- Откуда: St. Pete - Moscow
Цивилизация
Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость. Хотя насчет Вселенной не уверен - Эйнштейн.
1633414236
UranGan
[i][color=#800000]«Современный человек впервые появился на землях Запада около 40 тысяч лет назад. На этой границе между геологическим и доисторическим временем Европа пережила несколько оледенений, которые наложили глубокий отпечаток, как на ее ландшафт, так и на флору и фауну. Первые люди перекочевали на материк не после окончательного отступления льда, а в межледниковый промежуток — история самых ранних европейцев есть история приспособления к постоянно меняющемуся миру. Первые современные люди прибыли в Европу из Северо-восточной Африки и Ближнего Востока, где, судя по археологическим данным, жили уже 90 тысяч лет. Возможно, какое-то время они существовали бок о бок с неандертальцами, однако около 40 тысяч лет назад те вымерли, оставив Homo sapiens sapiens единственным представителем рода Homo».[/color][/i]
Как и сегодня, Европа того периода состояла из нескольких природных зон. Ледовый покров на севере (и вокруг Альп) к югу сменялся обширным поясом тундры и степей, леса же занимали только узкую полоску средиземноморского побережья. Уровень моря был примерно на 120 м ниже современного, и на месте южной части Северного моря и западной Франции простирались огромные прибрежные равнины, образовывавшие с нынешними Британскими островами непрерывную поверхность суши и вдававшиеся в океан. Несмотря на суровость зимы в полосе тундры и степи, эти просторы были местом обитания многочисленных стад травоядных: прежде всего северных оленей, также бизонов, диких лошадей, туров, а в самые древние времена — мамонтов и других «ледниковых» млекопитающих.
Весьма вероятно, что самые древние люди в Европе, архантропы, добывали себе пропитание поисками павших животных, однако уже неандертальцы и современные люди научились для этой цели убивать крупных млекопитающих. Охота — предприятие, сложность которого не стоит недооценивать: для такого животного, каким является человек (физически слабый, лишенный когтей примат), убийство даже самого малоподвижного травоядного представляет собой непосильную задачу в отсутствие орудий и некоторой доли организации. С пришествием современных людей начинают широко распространяться пластинчатые изделия из камня: скребки, резцы, наконечники, ножи, шила — в производстве орудий ранние европейцы демонстрируют замечательную изобретательность и сноровку. 33–тысячелетней давности изделия из кости и бивня показывают, с каким поразительным мастерством они умели вырезать, распиливать, затачивать и полировать доступные материалы.
Холодный климат означал, что людям, как и животным, на которых они охотились, поневоле приходилось быть сезонными кочевниками — продвигаться на север в летний период и отступать на юг в зимний. Вначале они, вероятно, не занимались охотой систематически, однако вскоре были найдены способы охоты, которые не так сильно зависели от удачи и которые в результате привели к переменам в социальной организации ранних людей. Уже 30 тысяч лет назад места обитания групп охотников–собирателей начинают подтягиваться к основным маршрутам сезонной миграции травоядных млекопитающих. К примеру, река Везер и долина Дордони находились на пути миграции северных оленей с летних пастбищ в районе Центрального массива на Атлантическую равнину, их зимнему ареалу Костные останки, найденные в этих местах, как правило, по одному животному на каждую стоянку, указывают на систематическую эксплуатацию одного вида добычи. Человеческие сообщества становятся крупнее — на стоянках Ложери–От и Лоссель на юге Франции, в Дольни Вестонице, Виллендорфе и Костенках в Центральной и Восточной Европе жили десятки и даже сотни человек. Подобное расширение групп стало возможным благодаря большей оседлости — вместо того чтобы следовать за стадами, теперь люди могли поджидать их в определенных местах. Это позволило селиться в пещерных системах, а также на открытой местности, устраивая достаточно долговечные жилища из костей, камня и деревянных столбов. Хотя Европа преимущественно оставалась безлюдным континентом, плотность населения и число крупных стоянок значительно выросли в тех областях, где было достаточно животных ресурсов.
12 сентября 1940 года четверо подростков случайно забрели в одну из пещер комплекса Ляско на юге Франции, где обнаружили знаменитую «картинную галерею». Верхние части пещеры и почти весь свод сплошь покрывали реалистические изображения туров, лошадей, буйволов, каменных козлов и других животных; в галереях, найденных в глубине пещеры, нашлось еще больше высеченных и нарисованных анималистических изображений, возраст которых оценивается в 17 тысяч лет. К тому времени на севере Испании в пещерном комплексе Альтамира, где раскопки велись с 1879 года, вместе с орудиями и другими артефактами были обнаружены образцы архаической наскальной живописи, оставленные людьми, которые обитали там 18–14 тысяч лет назад. Хотя красота и искусность этих находок никем не оспаривались, открытия, сделанные в Ляско и Альтамире, породили долгие, не прекратившиеся по сей день дебаты о функции искусства в доисторических обществах. Наскальная живопись находится в глубине пещер, она почти целиком сводится к изображению добываемых животных (изображения человека редки и, как правило» нереалистичны), наконец, что удивительнее всего, рисунки часто располагаются один поверх другого. Мы можем только предполагать, что рисование животных включалось в какой‑то ритуал и что изображение, например, бизона было чем‑то вроде попытки установить связь с животным или приобрести над ним сверхъестественную власть. Такая догадка может показаться слишком функциональной, однако не следует забывать, что до самого последнего времени человек был глубоко погружен в природный мир — этот мир являлся д ля него источником пропитания, естественной средой, одновременно оставаясь источником опасности и всего необъяснимого.
Скорее всего, возникновение художественной деятельности на столь раннем этапе человеческой истории связано с небольшим, но существенным отличием между человеком и другими животными, хотя в то же время сам предмет раннего искусства демонстрирует его тесную связь с окружающими существами. Все животные уникальны; генетические мутации, приведшие к появлению человека, просто подарили миру еще одного члена семейства приматов. По всей видимости, для этого примата характерна способность сознания, которая позволяет ему мыслить, планировать и понимать особым образом, недоступным другим приматам (впрочем, его психика, мозг, основные анатомические черты гарантируют также определенную общность с ними: в способности к привязанности, к собственничеству, в сексуальном влечении, в способности к общению, товариществу, насилию). Определяя эти отличительные признаки, нам приходится соблюдать осторожность, так как недавние исследования показали, что приматы и другие животные способны к языковой коммуникации и некоторым другим видам деятельности (например, к обману и злоупотреблению наркотическими веществами), которые долго считались уникальной принадлежностью человека. Так или иначе, у людей всегда было стремление к изображению окружающего мира в рисунках и других визуальных образах, которое, насколько нам сейчас известно, является уникальным.
Вполне обоснованно предположить, что это стремление связано с особенностями нашего сознания—возможно, представляет собой его побочный продукт. Благодаря способности обобщать, планировать и думать наперед люди получили очевидные преимущества в изготовлении орудий, организации собирательства и охоты, строительстве убежищ — что в сумме наделило их неизмеримо большим по сравнению с родственниками–приматами потенциалом в аспекте пропитания и обитания. Однако то же самое сознание, как мы знаем из собственного опыта, заставило людей настойчиво искать смысл в окружающем мире. Способность изготовить копье, с помощью которого лишенный когтей примат может убить северного оленя, есть часть того же самого ментального инструментария, благодаря которому у этого примата появляется вопрос, не связаны ли, к примеру, фазы луны с погодой, или с удачной охотой, или с болезнью. В то время как большинство животных справляются с превратностями этого мира в прагматической, рефлекторной манере, человеческое сознание не может смириться с отсутствием смысла. Поэтому люди начали создавать символы, выдумать истории и соблюдать ритуалы, делавшие окружающий мир осмысленным, — все для того, чтобы переменчивость погоды, судьбы, здоровья, охоты и земледелия не осталась непонятной.
[b][color=#800000]Искусство, культура, религия и, позднее, наука стали частью того процесса, в который, скорее всего, мы были вовлечены с самого начала нашей истории. Пещеры Ляско и Альтамиры перестали быть обитаемыми с началом очередной фазы стремительной трансформации европейского климата.[/color][/b]
Пик последнего оледенения пришелся на 18 тысяч лет назад, и 13–10 тысяч лет назад быстрое потепление в Европе начало серьезно влиять на ландшафт и размер человеческой популяции. Эта доисторическая фаза известна как переход от палеолитического периода к мезолитическому. 10–8 тысяч лет назад густые леса распространились по большей части континента, поднявшийся уровень океана затопил многие прибрежные равнины и перерезал пути миграции, открытая тундра была оттеснена на крайний север. Тогдашние европейцы тоже начали переселяться на север — не столько вслед за отступающими льдами, сколько подгоняемые наступающими лесами. Популяция Южной Европы (прежде самой населенной части континента) резко сократилась в связи с оскудением пищевых ресурсов. Северный олень как основной предмет добычи уступил место лесным видам животных, таким как благородный олень и дикий кабан. На тот же временной промежуток приходится вымирание мамонта и гигантского оленя. Размер человеческих групп сократился, доступные артефакты того времени демонстрируют меньшую заботу о совершенстве орудий и реализме изображений. Исчезают изделия из бивня, сменившие их изделия из дерева, кости и рога отличаются большим количеством и разнообразием. К тому же мезолитическому периоду относятся довольно распространенные кремневые наконечники для стрел (некоторые из них были обнаружены археологами внутри животных), лезвия топоров и тесел, скребки и сверла, а также мотыги из рогов и сплетенные из прутьев ставные неводы.
Все это указывает на то, что на юге Европы людям поначалу пришлось отвоевывать себе право на существование у наступающих лесов и что излюбленными местами заселения становятся север и атлантическое побережье континента, где внутриматериковые и прибрежные воды превосходно обеспечивали как пропитание, так и пути сообщения. В Тибринд-Виге, в море неподалеку от датских берегов, были найдены рыболовные крючки на бечевке и «текстиль», сотканный из пряжи, которую получали из растительных волокон. Там же обнаружилось и разукрашенное лодочное весло. Глиняные сосуды (раньше предполагалось, что гончарное дело впервые появилось у земледельцев неолита) были известны на территории Скандинавии уже 5600 лет назад, как и хижины с ямами для столбов и деревянными полами, которые настилались из расщепленных березовых и сосновых бревен, переложенных слоями коры.
Стар–Карр, мезолитическая стоянка неподалеку от восточного побережья в Йоркшире, почти наверняка являлась летним форпостом мезолитической культуры Скандинавии. Среди найденного в этой озерной местности — головные уборы из оленьих рогов, деревянное весло для каноэ, гарпуны из рогов и зазубренные наконечники для стрел. Летние гости этого края охотились в лесах на территории более 200 квадратных миль, добывая благородных оленей, косуль, кабанов, рыбу, уток и других водоплавающих птиц (по некоторым оценкам, численность только благородного оленя на этой территории доходила в то время до 3000 голов).