Мученическая гибель Жанны д’Арквозродила боевой дух французов, и в 1453 году они, наконец, освободились от засилья британцев. С тех пор Жанна превратилась в национальный символ Франции, и об этом знают все мало-мальски начитанные люди. В 1917 году римско-католическая церковь после пяти вековой проволочки причислила Жанну к лику святых. О ней писали классики, в том числе Бернард Шоу и Марк Твен. Житие святой Жанны легло в основу шестнадцати кинокартин (первая из них была снята во Франции еще в 1898 году), ей уделили внимание такие классики, как Ингрид Бергман и Ламарр. Последний минисериал, посвященный Жанне д'Арк, видели 34 миллиона американцев, а совсем недавно на экраны вышло новое творение на заданную тему с Дастином Хоффманом, причем создание образа Жанны на сей раз обошлось в 70 миллионов долларов. Но теперь, похоже, мифу о великой юной воительнице нанесен ощутимый академический удар, и нанес его француз. Точнее, корсиканец, известный философ и историк Робер Каратини. В его недавно изданной монографии «Жанна д'Арк: от Домреми до Орлеана» утверждается, что история Жанны в том виде, в каком мы ее знаем, имеет мало общего с исторической правдой.
На самом деле, считает французский историк, Жанна была душевнобольной девушкой, которую ловко использовали в собственных целях политики и высшие военные чины, стремившиеся пробудить в душах французов ненависть к Англии. Все сражения, якобы выигранные французами под водительством Жанны, были мелкими стычками наподобие русского кулачного боя на ярмарке, и, кроме того, как считает Р. Каратини, сама дева не участвовала ни в одном из них и ни разу в жизни не обнажала меч. Это утверждение подкреплено данными, которые я раздобыл в Национальной библиотеке и центральном архиве Франции в Париже. Судя по всему, Жанна д'Арк никак не влияла или почти не влияла на ход событий, а служила лишь своего рода символом, знаковой фигурой, при помощи коей французские политики весьма искусно нагнетали антианглийские настроения.
В пользу такой оценки говорят и относительно недавние открытия историков, проливающие новый свет на династическое противостояние английских и французских правителей, которое получило совершенно несоразмерное своим масштабам название «Столетняя война». Человека несведущего это, вероятно, удивит, но на самом деле Столетняя война была самой короткой в истории, за исключением, возможно, то ли семидневной, то ли пятидневной войны между Египтом и Израилем. Действительно, если подсчитать, сколько времени отнимали у ратников религиозные праздники, паломничества к святым местам, долгие перемирия, перерывы на зиму, борьба с чумой, оспой и иными болезнями, столь обыденными в средние века, то выяснится, что Столетняя война на поверку длилась всего несколько суток. Это неудивительно, если вспомнить, что французская династия Валуа и английский дом Ланкастеров имели общего дедушку, Филиппа III. Так что Столетняя война и войной-то не была - так, семейная перебранка. Вот почему есть все основания усомниться в том, что Жанна д'Арк спасла осажденный Орлеан. Этот город, говорят современные историки, попросту никто не осаждал. Английские войска числом пять тысяч слонялись по прилегающей к Орлеану местности, а в самом городе тогда не было ни одного французского солдата.
Наконец, под стены города лениво и с огромным опозданием прибрело французское воинство под началом Карла VII, но засим не последовало ровным счетом никаких боевых действий.
В 1429 году Жанна д'Арк действительно числилась на военной службе, но, по определению Каратини, пребывала в войсках в качестве эдакого живого талисмана. Она была еще ребенком – неуравновешенными с явными признаками душевного расстройства, причиной которого стали ужасы войны, только не Столетней, а совсем другой – нескончаемой битвы между Францией и Бургундией. А поскольку родная деревушка Жанны стояла на границе, в раннем детстве чувствительной и впечатлительной девочке довелось созерцать немало страшных картин. И жизнь селян была полна опасностей. По мнению корсиканского историка, именно тогда Жанна впервые задумалась о том, как положить конец междоусобице, и вскоре это стремление превратилось в навязчивую идею. Одним словом, она не воительствовала, а занималась миротворческой деятельностью, хотя и в несколько странной форме. Несомненно, ее посещали видения, и она была убеждена, что знает, как спасти Францию, а оттого и преисполнилась решимости уговорить короля продолжать борьбу. А что до пресловутых «голосов свыше», то они, считает Каратини, являлись лишь одним из проявлений все того же острого и тревожного душевного волнения. В раннем детстве эти галлюцинации успокаивали Жанну, но в 18 лет она уже не могла не понимать, что никаких голосов не существует. Поэтому они, скорее всего, служили ей лишь средством достижения целей, которые, в свою очередь, являли собой квинтэссенцию детских чаяний, естественного для любого ребенка желания жить на мирной земле.
Англичане встретили книгу Каратини рукоплесканиями, поскольку она реабилитирует Англию. Более пятисот лет весь просвещенный мир обвинял англичан в расправе над Орлеанской девой. Но, как полагает французский ученый, даже эта часть истории – чистый вымысел. Жанна была захвачена в плен в Бургундии, после чего, как ни дико это звучит, ныне прославленная парижская Сорбонна под мощным давлением священной инквизиции направила герцогу Бургундскому письмо с просьбой выдать девушку университету. Но герцог отказал Сорбонне. Он продержал Жанну у себя еще восемь месяцев, а затем продал Генриху VI Английскому за 10 тысяч фунтов. Инквизиция дважды писала Генриху, призывая выдать пленницу, но король оставлял эти послания без ответа, пока на него не принялся наседать сам папа римский. Только тогда Генрих выдал Орлеанскую деву французской церкви. Ее судили в Нормандии 126 сорбоннских судей, после чего ее казнили. Англичане не принимали во всем этом ровным счетом никакого участия.
Ну, а легенда о Жанне д'Арк была создана только в конце XIX столетия, поскольку тогдашним французским правителям требовались новые герои, найденные в глубокой истории родной страны. Какой образ вызовет в народе большие симпатии, чем юная дева, павшая жертвой династической свары? Да о таком подарке судьбы мечтает любой республиканец. Ссылаясь на «Секретное досье французской церкви», французские исследователи Лезур и Пайя утверждают, что женщина, сожженная в Руане, не была Жанной Д'Арк. И, несмотря на то, что достоверных источников, подтверждающих эту версию, нет предположение представляется довольно убедительным. Столетняя война поворачивалась неудачно для Франции. Английские войска захватили весь север Франции и принялись за осаду Орлеана. Доффин Карл, безвольный, подавленный, удаляется в Бурже и, кажется, пребывает в неком коллапсе, отказываясь что-либо предпринимать. Он не слышит герцогиню Иоланду д'Анжу возложить на себя корону и выступить против англичан. Тем более, что дочь сосватана за доффина, поэтому герцогиня кровно заинтересована в коронации.
Поэтому неудивительно, что для герцогини было божьм даром известие о том, что в Лотарингии - земле сына Рене, появилась девушка, которая утверждает, что сам бог призвал спасти отчизну. Став союзницей богоизбранной Девы, герцогиня преодолевает сопротивление своего врага Ла-Тремуйля - могущественного фаворита доффина. Дальнейшее подробно изложено в исторических документах. Англичане были разбиты, Карл стал Карлом VII - королём Франции. Поведала история и о предательстве, о церковном суде над девушкой, о приговоре суда. И именно в этот момент, как считают историки Лезур и Пайя, обвиняемая была заменена другой женщиной, уже ранее приговорённой к аутодафе. Это явилось результатом секретных переговоров анжуйской герцогини с англичанами.
А в 1436 году в Меце объявилась особа Жанна дез'Армуаз, супруга Робера дез'Армуаз. Она утверждала, что она и есть Жанна д'Арк. Братья Жанны признали и в 1439 году Жанна дез'Армуаз с самыми пышными почестями была принята в Орлеане, где хорошо знали в лицо. Один из братьев Жанны направился в Лош к королю, который там был в это время, и просил у Карла разрешить Жанне вновь участвовать в военных действиях против англичан. Но новое появление Орлеанской Девы не устраивало двор, а возможно и грозило политическим и церковным скандалом. Этим можно объяснить и то, что в 1440 году в Париже Жанна дез'Армуаз публично отреклась от своих прежних утверждений; за свой «обман» она не понесла никакой кары. Любопытно, что в 1456 году Жанна д'Арк была реабилитирована католическим клиром, а в 1920 году папа Бенедикт XV причислил героиню к лику святых, но при этом ни в одном из документов не говорится о мученической смерти. Это, по мнению авторов гипотезы еще раз подтверждает версию о подмене осуждённой Орлеанской Девы.
[img]http://mtdata.ru/u3/photo6E41/20935956866-0/original.jpg#20935956866[/img] [b]Мученическая гибель Жанны д’Арквозродила боевой дух французов, и в 1453 году они, наконец, освободились от засилья британцев. С тех пор Жанна превратилась в национальный символ Франции, и об этом знают все мало-мальски начитанные люди. В 1917 году римско-католическая церковь после пяти вековой проволочки причислила Жанну к лику святых. О ней писали классики, в том числе Бернард Шоу и Марк Твен. Житие святой Жанны легло в основу шестнадцати кинокартин (первая из них была снята во Франции еще в 1898 году), ей уделили внимание такие классики, как Ингрид Бергман и Ламарр. Последний минисериал, посвященный Жанне д'Арк, видели 34 миллиона американцев, а совсем недавно на экраны вышло новое творение на заданную тему с Дастином Хоффманом, причем создание образа Жанны на сей раз обошлось в 70 миллионов долларов. Но теперь, похоже, мифу о великой юной воительнице нанесен ощутимый академический удар, и нанес его француз. Точнее, корсиканец, известный философ и историк Робер Каратини. В его недавно изданной монографии «Жанна д'Арк: от Домреми до Орлеана» утверждается, что история Жанны в том виде, в каком мы ее знаем, имеет мало общего с исторической правдой.[/b]
На самом деле, считает французский историк, Жанна была душевнобольной девушкой, которую ловко использовали в собственных целях политики и высшие военные чины, стремившиеся пробудить в душах французов ненависть к Англии. Все сражения, якобы выигранные французами под водительством Жанны, были мелкими стычками наподобие русского кулачного боя на ярмарке, и, кроме того, как считает Р. Каратини, сама дева не участвовала ни в одном из них и ни разу в жизни не обнажала меч. Это утверждение подкреплено данными, которые я раздобыл в Национальной библиотеке и центральном архиве Франции в Париже. Судя по всему, Жанна д'Арк никак не влияла или почти не влияла на ход событий, а служила лишь своего рода символом, знаковой фигурой, при помощи коей французские политики весьма искусно нагнетали антианглийские настроения.
В пользу такой оценки говорят и относительно недавние открытия историков, проливающие новый свет на династическое противостояние английских и французских правителей, которое получило совершенно несоразмерное своим масштабам название «Столетняя война». Человека несведущего это, вероятно, удивит, но на самом деле Столетняя война была самой короткой в истории, за исключением, возможно, то ли семидневной, то ли пятидневной войны между Египтом и Израилем. Действительно, если подсчитать, сколько времени отнимали у ратников религиозные праздники, паломничества к святым местам, долгие перемирия, перерывы на зиму, борьба с чумой, оспой и иными болезнями, столь обыденными в средние века, то выяснится, что Столетняя война на поверку длилась всего несколько суток. Это неудивительно, если вспомнить, что французская династия Валуа и английский дом Ланкастеров имели общего дедушку, Филиппа III. Так что Столетняя война и войной-то не была - так, семейная перебранка. Вот почему есть все основания усомниться в том, что Жанна д'Арк спасла осажденный Орлеан. Этот город, говорят современные историки, попросту никто не осаждал. Английские войска числом пять тысяч слонялись по прилегающей к Орлеану местности, а в самом городе тогда не было ни одного французского солдата.
[b][color=#800000]Наконец, под стены города лениво и с огромным опозданием прибрело французское воинство под началом Карла VII, но засим не последовало ровным счетом никаких боевых действий.[/color][/b]
В 1429 году Жанна д'Арк действительно числилась на военной службе, но, по определению Каратини, пребывала в войсках в качестве эдакого живого талисмана. Она была еще ребенком – неуравновешенными с явными признаками душевного расстройства, причиной которого стали ужасы войны, только не Столетней, а совсем другой – нескончаемой битвы между Францией и Бургундией. А поскольку родная деревушка Жанны стояла на границе, в раннем детстве чувствительной и впечатлительной девочке довелось созерцать немало страшных картин. И жизнь селян была полна опасностей. По мнению корсиканского историка, именно тогда Жанна впервые задумалась о том, как положить конец междоусобице, и вскоре это стремление превратилось в навязчивую идею. Одним словом, она не воительствовала, а занималась миротворческой деятельностью, хотя и в несколько странной форме. Несомненно, ее посещали видения, и она была убеждена, что знает, как спасти Францию, а оттого и преисполнилась решимости уговорить короля продолжать борьбу. А что до пресловутых «голосов свыше», то они, считает Каратини, являлись лишь одним из проявлений все того же острого и тревожного душевного волнения. В раннем детстве эти галлюцинации успокаивали Жанну, но в 18 лет она уже не могла не понимать, что никаких голосов не существует. Поэтому они, скорее всего, служили ей лишь средством достижения целей, которые, в свою очередь, являли собой квинтэссенцию детских чаяний, естественного для любого ребенка желания жить на мирной земле.
Англичане встретили книгу Каратини рукоплесканиями, поскольку она реабилитирует Англию. Более пятисот лет весь просвещенный мир обвинял англичан в расправе над Орлеанской девой. Но, как полагает французский ученый, даже эта часть истории – чистый вымысел. Жанна была захвачена в плен в Бургундии, после чего, как ни дико это звучит, ныне прославленная парижская Сорбонна под мощным давлением священной инквизиции направила герцогу Бургундскому письмо с просьбой выдать девушку университету. Но герцог отказал Сорбонне. Он продержал Жанну у себя еще восемь месяцев, а затем продал Генриху VI Английскому за 10 тысяч фунтов. Инквизиция дважды писала Генриху, призывая выдать пленницу, но король оставлял эти послания без ответа, пока на него не принялся наседать сам папа римский. Только тогда Генрих выдал Орлеанскую деву французской церкви. Ее судили в Нормандии 126 сорбоннских судей, после чего ее казнили. Англичане не принимали во всем этом ровным счетом никакого участия.
Ну, а легенда о Жанне д'Арк была создана только в конце XIX столетия, поскольку тогдашним французским правителям требовались новые герои, найденные в глубокой истории родной страны. Какой образ вызовет в народе большие симпатии, чем юная дева, павшая жертвой династической свары? Да о таком подарке судьбы мечтает любой республиканец. Ссылаясь на «Секретное досье французской церкви», французские исследователи Лезур и Пайя утверждают, что женщина, сожженная в Руане, не была Жанной Д'Арк. И, несмотря на то, что достоверных источников, подтверждающих эту версию, нет предположение представляется довольно убедительным. Столетняя война поворачивалась неудачно для Франции. Английские войска захватили весь север Франции и принялись за осаду Орлеана. Доффин Карл, безвольный, подавленный, удаляется в Бурже и, кажется, пребывает в неком коллапсе, отказываясь что-либо предпринимать. Он не слышит герцогиню Иоланду д'Анжу возложить на себя корону и выступить против англичан. Тем более, что дочь сосватана за доффина, поэтому герцогиня кровно заинтересована в коронации.
[b][color=#800000]Поэтому неудивительно, что для герцогини было божьм даром известие о том, что в Лотарингии - земле сына Рене, появилась девушка, которая утверждает, что сам бог призвал спасти отчизну. Став союзницей богоизбранной Девы, герцогиня преодолевает сопротивление своего врага Ла-Тремуйля - могущественного фаворита доффина. Дальнейшее подробно изложено в исторических документах. Англичане были разбиты, Карл стал Карлом VII - королём Франции. Поведала история и о предательстве, о церковном суде над девушкой, о приговоре суда. И именно в этот момент, как считают историки Лезур и Пайя, обвиняемая была заменена другой женщиной, уже ранее приговорённой к аутодафе. Это явилось результатом секретных переговоров анжуйской герцогини с англичанами.[/color][/b]
А в 1436 году в Меце объявилась особа Жанна дез'Армуаз, супруга Робера дез'Армуаз. Она утверждала, что она и есть Жанна д'Арк. Братья Жанны признали и в 1439 году Жанна дез'Армуаз с самыми пышными почестями была принята в Орлеане, где хорошо знали в лицо. Один из братьев Жанны направился в Лош к королю, который там был в это время, и просил у Карла разрешить Жанне вновь участвовать в военных действиях против англичан. Но новое появление Орлеанской Девы не устраивало двор, а возможно и грозило политическим и церковным скандалом. Этим можно объяснить и то, что в 1440 году в Париже Жанна дез'Армуаз публично отреклась от своих прежних утверждений; за свой «обман» она не понесла никакой кары. Любопытно, что в 1456 году Жанна д'Арк была реабилитирована католическим клиром, а в 1920 году папа Бенедикт XV причислил героиню к лику святых, но при этом ни в одном из документов не говорится о мученической смерти. Это, по мнению авторов гипотезы еще раз подтверждает версию о подмене осуждённой Орлеанской Девы.
«Средневековая детективная история, о происхождении, о родственниках, о значимости подвига, о суде и о казни Жанны д’Арк. Свидетельства очевидцев, мнение историков и прочие».
Карл VII король Франции.
Спустя пять лет после того, как Жанна д'Арк была сожжена на рыночной площади в Руане, в Гранж-о-Зорме, что неподалеку от Сен-Привей, в Лотарингии, объявилась некая неизвестная. Когда у нее спросили, как ее зовут, она ответила, что ее имя — Клод. Она разыскивала двух братьев Орлеанской девы, «один из которых, как сообщает летописец, был рыцарем и звался мессиром Пьером, а другой — оруженосцем по прозвищу Жан Маленький». Поиски увенчались успехом. И, когда братья увидели ее, они очень удивились. Неизвестная как две капли воды походила на Жанну, их покойную сестру! Они принялись ее подробно расспрашивать. Неизвестная сказала, что она и вправду Жанна, Орлеанская дева. И братья признали ее.Так начинается одна из самых удивительных страниц в истории Франции, где нет никакого вымысла, а, напротив, есть почти бесспорные факты. В летописи, составленной настоятелем церкви Сен-Тибо, в Меце, можно найти вот какие невероятные строки — они были написаны в 1436 году, то есть через пять лет после того, как в 1431 году Жанну сожгли на костре: «В оном году, мая XX дня явилась Дева Жанна, которая была во Франции...»
Изабелла Баварская.
В конце мая 1436 года эта девица объявилась в окрестностях Меца. Там она встретилась с сеньорами, которые поразились ее сходству с сожженной Девой. Не смея, однако, признаться себе в том, что могло обернуться отнюдь не в их пользу, сеньоры решили справиться у людей более сведущих. А кто, как не родные братья Жанны, мог разрешить терзавшие их сомнения? Тем более что жили они как раз по соседству. И как пишет летописец: «...знали, что была она сожжена. Но, представ перед нею, они тотчас узнали ее...». Народ собрался отовсюду. Чудесная весть облетела всю Лотарингию. И бывшие сподвижники Жанны отправились в Мец, чтобы изобличить самозванку. Но, оказавшись лицом к лицу с той, которая называла себя Девой, они падали пред нею ниц и, обливаясь слезами, целовали ей руки. Так поступили сир Николь Лов, рыцарь, сир Николь Груанье и сеньор ОберБулэ. Слова девицы убедили всех в том, что она говорила правду: «...и поведала она сиру Николю Лову многое, и уразумел он тогда вполне, что пред ним сама дева Жанна Французская, которая была вместе с Карлом, когда его короновали в Реймсе».
[b][size=150]БРАТЬЯ ОРЛЕАНСКОЙ ДЕВЫ И КЛОД-ЖАННА дю’ЛИ[/size][/b]
[i]«Средневековая детективная история, о происхождении, о родственниках, о значимости подвига, о суде и о казни Жанны д’Арк. Свидетельства очевидцев, мнение историков и прочие». [/i]
[img]http://3.bp.blogspot.com/-4Jzp9HCdWq4/VpvgJ89mjNI/AAAAAAAItzU/VCTQ-h96mKA/s1600/1453055656315.jpg[/img] [b]Карл VII король Франции.[/b]
Спустя пять лет после того, как Жанна д'Арк была сожжена на рыночной площади в Руане, в Гранж-о-Зорме, что неподалеку от Сен-Привей, в Лотарингии, объявилась некая неизвестная. Когда у нее спросили, как ее зовут, она ответила, что ее имя — Клод. Она разыскивала двух братьев Орлеанской девы, «один из которых, как сообщает летописец, был рыцарем и звался мессиром Пьером, а другой — оруженосцем по прозвищу Жан Маленький». Поиски увенчались успехом. И, когда братья увидели ее, они очень удивились. Неизвестная как две капли воды походила на Жанну, их покойную сестру! Они принялись ее подробно расспрашивать. Неизвестная сказала, что она и вправду Жанна, Орлеанская дева. И братья признали ее.Так начинается одна из самых удивительных страниц в истории Франции, где нет никакого вымысла, а, напротив, есть почти бесспорные факты. В летописи, составленной настоятелем церкви Сен-Тибо, в Меце, можно найти вот какие невероятные строки — они были написаны в 1436 году, то есть через пять лет после того, как в 1431 году Жанну сожгли на костре: «В оном году, мая XX дня явилась Дева Жанна, которая была во Франции...»
В конце мая 1436 года эта девица объявилась в окрестностях Меца. Там она встретилась с сеньорами, которые поразились ее сходству с сожженной Девой. Не смея, однако, признаться себе в том, что могло обернуться отнюдь не в их пользу, сеньоры решили справиться у людей более сведущих. А кто, как не родные братья Жанны, мог разрешить терзавшие их сомнения? Тем более что жили они как раз по соседству. И как пишет летописец: «...знали, что была она сожжена. Но, представ перед нею, они тотчас узнали ее...». Народ собрался отовсюду. Чудесная весть облетела всю Лотарингию. И бывшие сподвижники Жанны отправились в Мец, чтобы изобличить самозванку. Но, оказавшись лицом к лицу с той, которая называла себя Девой, они падали пред нею ниц и, обливаясь слезами, целовали ей руки. Так поступили сир Николь Лов, рыцарь, сир Николь Груанье и сеньор ОберБулэ. Слова девицы убедили всех в том, что она говорила правду: «...и поведала она сиру Николю Лову многое, и уразумел он тогда вполне, что пред ним сама дева Жанна Французская, которая была вместе с Карлом, когда его короновали в Реймсе».
Братья привезли ее к себе в дом. И какое-то время она гостила у них. Им всем было что вспомнить и о чем поговорить! Жанна — давайте называть ее так — складно отвечала на все вопросы, касавшиеся ее детства и дальнейшей жизни, так что уличить ее во лжи и самозванстве оказалось невозможно. Из этого испытания она вышла победительницей. Несколько дней спустя она прибыла в Марвиль и приняла участие в праздновании Троицына дня; ее братья были рядом с нею.Лотарингские сеньоры решили облачить ее в ратные доспехи, поскольку им казалось, что без них она не мыслит свою жизнь. Ей дали коня, которого она «довольно лихо» оседлала, меч и мужское платье.
Из Меца она отправилась в Арлон — ко двору великой и всемогущей герцогини Люксембургской. Здесь Жанну ожидало самое главное испытание. Ей предстояло иметь дело уже не с простыми провинциальными сеньорами, а с первой дамой Люксембурга, наделенной высшим правом повелевать не только имуществом, но и жизнью своих подданных. Однако девицу это нисколько не устрашило. И она смело предстала перед великой герцогиней. Та приняла ее, расспросила, выслушала и объявила, что отныне будет ей подругой! Герцогиня пригласила Жанну в свой замок и принялась всячески обхаживать ее. «Будучи в Арлоне, она ни на шаг не отходила от герцогини Люксембургской».
Начиная с этого времени можно без труда проследить пути ее странствований. Насладившись поистине королевским гостеприимством герцогини Люксембургской, Жанна отправилась в Кельн — к графу Варненбургскому, одному из самых могущественных сеньоров Рейнланда, который объявил себя ее ревностным сторонником. Граф Варненбургский и его отец приняли Жанну с распростертыми объятиями: «Когда она прибыла, граф, возлюбив ее всем сердцем, тотчас же повелел выковать для нее добрые доспехи».
[img]http://www.truechristianity.info/library/portrety_svyatykh/img/joan_of_arc.jpg[/img] [b]Братья привезли ее к себе в дом. И какое-то время она гостила у них. Им всем было что вспомнить и о чем поговорить! Жанна — давайте называть ее так — складно отвечала на все вопросы, касавшиеся ее детства и дальнейшей жизни, так что уличить ее во лжи и самозванстве оказалось невозможно. Из этого испытания она вышла победительницей. Несколько дней спустя она прибыла в Марвиль и приняла участие в праздновании Троицына дня; ее братья были рядом с нею.Лотарингские сеньоры решили облачить ее в ратные доспехи, поскольку им казалось, что без них она не мыслит свою жизнь. Ей дали коня, которого она «довольно лихо» оседлала, меч и мужское платье.[/b]
Из Меца она отправилась в Арлон — ко двору великой и всемогущей герцогини Люксембургской. Здесь Жанну ожидало самое главное испытание. Ей предстояло иметь дело уже не с простыми провинциальными сеньорами, а с первой дамой Люксембурга, наделенной высшим правом повелевать не только имуществом, но и жизнью своих подданных. Однако девицу это нисколько не устрашило. И она смело предстала перед великой герцогиней. Та приняла ее, расспросила, выслушала и объявила, что отныне будет ей подругой! Герцогиня пригласила Жанну в свой замок и принялась всячески обхаживать ее. «Будучи в Арлоне, она ни на шаг не отходила от герцогини Люксембургской».
Начиная с этого времени можно без труда проследить пути ее странствований. Насладившись поистине королевским гостеприимством герцогини Люксембургской, Жанна отправилась в Кельн — к графу Варненбургскому, одному из самых могущественных сеньоров Рейнланда, который объявил себя ее ревностным сторонником. Граф Варненбургский и его отец приняли Жанну с распростертыми объятиями: «Когда она прибыла, граф, возлюбив ее всем сердцем, тотчас же повелел выковать для нее добрые доспехи».
Для того чтобы сильные мира сего поверили, что она действительно та, за которую себя выдавала, Жанне, надо полагать, приходилось подробно объяснять им, как ей удалось избежать казни. На самом же деле ничего подобного не было. Жанна могла сколько угодно рассказывать о своих подвигах, но о том, как ей посчастливилось спастись от костра, она хранила полное молчание. Когда заходил разговор о ее чудесном избавлении, она предпочитала говорить загадками.
По возвращении в Люксембург Жанна завоевала сердце лотарингского сеньора сира РобераАрмуазского. Он попросил ее руки. Жанна согласилась. И они сыграли пышную свадьбу.
Об этом союзе имеется два свидетельства — их подлинность несомненна. В купчей от 7 ноября 1436 года, упомянутой доном Кальме в «Истории Лотарингии», говорится: «Мы, Робер Армуазский, рыцарь, сеньор де Тишимон, передаем в полноправное пользование Жанне дю Ли, Деве Французской, даме означенного де Тишимона, все, что будет перечислено ниже...».
Другое свидетельство — два герба, сохранившихся на стене главного зала замка Жолни, в Мерт-и-Мозеле. Построенный примерно в 900 году, замок Жолни перешел в 1357 году в собственность к графам Армуазским. В 1436 году, женившись на Жанне, РоберАрмуазский его перестроил и значительно расширил. Тогда-то, судя по всему, и произошло объединение короны и герба графов Армуазских с короной и гербом Жанны.
Но можно ли считать, что подобное признание стало венцом славы новоявленной Жанны? Никоим образом. Вслед за многими частными лицами ее признал и весь город.
В реестровых отчетах Орлеанской крепости, относящихся к 1436 году, можно прочесть, что некий Флер де Ли, доблестный герольд, получил 9 августа того же года два золотых реала в знак благодарности и признательности за то, что доставил в город несколько писем от Девы Жанны.21 августа — как явствует из тех же отчетов — в Орлеан прибыл один из братьев Жанны д'Арк — Жан дю Ли. Перед тем он встречался с королем и просил у него разрешения «привезти свою сестру». Привезти свою сестру! Простота этих слов наводит на размышления. Они, бесспорно, свидетельствуют о том, что Жан дю Ли по-прежнему признавал в так называемой Клод свою сестру; больше того, его признание было утверждено муниципалитетом Орлеана.
[img]http://k.kristi.su/uploads/monthly_06_2014/post-9-1403189836.jpg[/img] [b]Для того чтобы сильные мира сего поверили, что она действительно та, за которую себя выдавала, Жанне, надо полагать, приходилось подробно объяснять им, как ей удалось избежать казни. На самом же деле ничего подобного не было. Жанна могла сколько угодно рассказывать о своих подвигах, но о том, как ей посчастливилось спастись от костра, она хранила полное молчание. Когда заходил разговор о ее чудесном избавлении, она предпочитала говорить загадками.[/b]
По возвращении в Люксембург Жанна завоевала сердце лотарингского сеньора сира РобераАрмуазского. Он попросил ее руки. Жанна согласилась. И они сыграли пышную свадьбу.
Об этом союзе имеется два свидетельства — их подлинность несомненна. В купчей от 7 ноября 1436 года, упомянутой доном Кальме в «Истории Лотарингии», говорится: «Мы, Робер Армуазский, рыцарь, сеньор де Тишимон, передаем в полноправное пользование Жанне дю Ли, Деве Французской, даме означенного де Тишимона, все, что будет перечислено ниже...».
[img]http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/2/74/610/74610835_3788693_10_2_.jpg[/img] [b]Другое свидетельство — два герба, сохранившихся на стене главного зала замка Жолни, в Мерт-и-Мозеле. Построенный примерно в 900 году, замок Жолни перешел в 1357 году в собственность к графам Армуазским. В 1436 году, женившись на Жанне, РоберАрмуазский его перестроил и значительно расширил. Тогда-то, судя по всему, и произошло объединение короны и герба графов Армуазских с короной и гербом Жанны.[/b]
Но можно ли считать, что подобное признание стало венцом славы новоявленной Жанны? Никоим образом. Вслед за многими частными лицами ее признал и весь город.
В реестровых отчетах Орлеанской крепости, относящихся к 1436 году, можно прочесть, что некий Флер де Ли, доблестный герольд, получил 9 августа того же года два золотых реала в знак благодарности и признательности за то, что доставил в город несколько писем от Девы Жанны.21 августа — как явствует из тех же отчетов — в Орлеан прибыл один из братьев Жанны д'Арк — Жан дю Ли. Перед тем он встречался с королем и просил у него разрешения «привезти свою сестру». Привезти свою сестру! Простота этих слов наводит на размышления. Они, бесспорно, свидетельствуют о том, что Жан дю Ли по-прежнему признавал в так называемой Клод свою сестру; больше того, его признание было утверждено муниципалитетом Орлеана.
В честь такого события городские власти даже выделили ему двенадцать ливров золотом и устроили для него и четырех сопровождавших его рыцарей пир, на котором были съедены дюжина цыплят, дюжина голубей, несколько кроликов и выпито десять пинт вина.25 августа посланник, которого Жанна направила с письмами в Блуа, еще раз получил денежное вознаграждение от орлеанских жителей. А месяцем раньше орлеанцы не поскупились снарядить своего посланника в Люксембург, в Арлон, дабы тот лично засвидетельствовал их почтение Деве. Посланник, по имени Кер де Ли, возвратился с письмами, но, пробыв недолго в Орлеане, поспешил в Лош, передал письма королю и снова вернулся в Орлеан. Было это 11 сентября, ему тогда дали денег на выпивку, потому как Кер де Ли «говорил, что его томит великая жажда».Ни в одном из упомянутых документов не высказано ни малейшего сомнения по поводу личности Жанны. О Деве, сожженной пять лет тому назад, в них говорится так, как будто она действительно была жива.
Слухи о честолюбивых устремлениях Жанны не могли не дойти до Карла VII. Об этом свидетельствуют многочисленные послания, которые она то и дело отправляла с гонцами к королю. Но король и не думал удостоить ее ответом. Так прошли месяцы и годы. В конце концов Жанне Армуазской, успевшей за это время родить своему мужу двух сыновей, как видно, наскучило праздное существование у семейного очага, так не похожее на ее былую жизнь. В 1439 году она решила отправиться в Орлеан — город, навсегда связанный с именем Жанны, ее победами и славой.
[img]https://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/0/119/402/119402581_6_yanvarya_1412_goda_rodilas__ZHanna_DArkpost13108130918619134.jpg[/img] [b]В честь такого события городские власти даже выделили ему двенадцать ливров золотом и устроили для него и четырех сопровождавших его рыцарей пир, на котором были съедены дюжина цыплят, дюжина голубей, несколько кроликов и выпито десять пинт вина.25 августа посланник, которого Жанна направила с письмами в Блуа, еще раз получил денежное вознаграждение от орлеанских жителей. А месяцем раньше орлеанцы не поскупились снарядить своего посланника в Люксембург, в Арлон, дабы тот лично засвидетельствовал их почтение Деве. Посланник, по имени Кер де Ли, возвратился с письмами, но, пробыв недолго в Орлеане, поспешил в Лош, передал письма королю и снова вернулся в Орлеан. Было это 11 сентября, ему тогда дали денег на выпивку, потому как Кер де Ли «говорил, что его томит великая жажда».Ни в одном из упомянутых документов не высказано ни малейшего сомнения по поводу личности Жанны. О Деве, сожженной пять лет тому назад, в них говорится так, как будто она действительно была жива.[/b]
[img]https://owips.com/sites/default/files/styles/225x120/public/clipart/hundred-years-war-clipart/313859/hundred-years-war-clipart-arc-313859-7609679.jpg?itok=X5w-9ZGW[/img] [b][i]Слухи о честолюбивых устремлениях Жанны не могли не дойти до Карла VII. Об этом свидетельствуют многочисленные послания, которые она то и дело отправляла с гонцами к королю. Но король и не думал удостоить ее ответом. Так прошли месяцы и годы. В конце концов Жанне Армуазской, успевшей за это время родить своему мужу двух сыновей, как видно, наскучило праздное существование у семейного очага, так не похожее на ее былую жизнь. В 1439 году она решила отправиться в Орлеан — город, навсегда связанный с именем Жанны, ее победами и славой.[/i][/b]
Судя по письмам, предварявшим ее визит в Орлеан, графиня Армуазская не должна была встретить на своем пути каких-либо препятствий. В самом деле, до Орлеана она добралась совершенно спокойно. Ее принимали так, как она и мечтала. Словно десять лет назад в этот город вступала со штандартом в руке та же Жанна. И вот она снова здесь. На увешанные хоругвями улицы высыпали толпы народа и громко приветствовали ее.
Конечно, она постарела, и все же это была она. В муниципалитете ей также оказали пышный прием — ее накормили и напоили всласть.А подобные торжества обходились отнюдь не дешево. В городских архивах об этом празднестве сохранилась довольно подробная запись: 30 июля на закупку мяса ушло сорок су парижской чеканки. Больше того, в знак благодарности Жанне преподнесли ценный подарок, о чем свидетельствует другая запись: «В память о благе, принесенном ею городу во время осады оного, Жанне Армуазской даруется 200 ливров золотом парижской чеканки».
Неужто теперь, после такого триумфа, король вновь откажет ей во встрече? Его приезда ждали с нетерпением, именно в Орлеане должно было проходить заседание Генеральных штатов. Однако Жанна пренебрегла этим событием и накануне покинула город. Тем не менее она написала Карлу VII, что по-прежнему желает с ним встретиться; кроме того, в другом письме она поблагодарила муниципалитет Орлеана за прием, какой был ей оказан. Засим она прямиком отправилась на юго-восток — в Пуату. Там перед нею предстал маршал Франции Жиль де Рэ, преданный друг и верный спутник той, другой, Жанны, которого впоследствии повесят, а потом сожгут по обвинению в колдовстве, извращениях и убийствах детей. Никто не мог знать Деву лучше, нежели ее бывшие сподвижники. Поговорив с Жанной Армуазской, маршал тоже признал ее.
Все эти признания кажутся столь невероятными, что самое время задать главный вопрос: действительно ли Жанна Армуазская была Жанной д'Арк? Быть может, Орлеанской деве и вправду удалось избежать костра?
Вполне очевидно, что на всякий вопрос необходимо иметь ответ: существует ли в истории факт менее бесспорный и определенный, нежели смерть Жанны д'Арк? О полной страданий жизни кроткой пастушки из Домреми, приведшей своего короля в Реймс и спасшей свою родину, уже столько рассказано и пересказано самыми разными писателями, в том числе и великими, что подвергать сомнению ее смерть кажется столь же нелепым, как и отрицать существование Наполеона.
Тем не менее некоторые историки попытались опровергнуть эту историческую истину. Время от времени в свет выходят труды, в которых приводятся как уже известные доводы, так и совершенно новые. Несколько лет назад Жан Гримо попробовал связать эти труды воедино и опубликовал книгу, получившую самый широкий отклик, которая так и называется — «Была ли сожжена Жанна д'Арк?». Несомненно, вопрос о возможном спасении Жанны д'Арк представляет большой интерес. Ведь для французов Жанна, как личность историческая и легендарная, является воплощением всех мыслимых добродетелей. В день Жанны д'Арк всегда можно видеть, как мимо ее конной статуи шествуют толпы ее юных почитателей — начиная от роялистов и кончая коммунистами. И в этот торжественный день в памяти всех французов воскресает незабываемая фраза Мишеле: «Французы, давайте всегда помнить, что наша родина есть дитя, рожденное сердцем женщины, ее нежностью, слезами и кровью, которую она пролила за нас».
[img]http://lh5.ggpht.com/-Vg2DzjtUyEo/Ur3KJ9XAK8I/AAAAAAAAOmY/WCIbSEuDEEU/V87-vkl2%25255B16%25255D.jpg[/img] [b]Судя по письмам, предварявшим ее визит в Орлеан, графиня Армуазская не должна была встретить на своем пути каких-либо препятствий. В самом деле, до Орлеана она добралась совершенно спокойно. Ее принимали так, как она и мечтала. Словно десять лет назад в этот город вступала со штандартом в руке та же Жанна. И вот она снова здесь. На увешанные хоругвями улицы высыпали толпы народа и громко приветствовали ее. [/b]
Конечно, она постарела, и все же это была она. В муниципалитете ей также оказали пышный прием — ее накормили и напоили всласть.А подобные торжества обходились отнюдь не дешево. В городских архивах об этом празднестве сохранилась довольно подробная запись: 30 июля на закупку мяса ушло сорок су парижской чеканки. Больше того, в знак благодарности Жанне преподнесли ценный подарок, о чем свидетельствует другая запись: «В память о благе, принесенном ею городу во время осады оного, Жанне Армуазской даруется 200 ливров золотом парижской чеканки».
Неужто теперь, после такого триумфа, король вновь откажет ей во встрече? Его приезда ждали с нетерпением, именно в Орлеане должно было проходить заседание Генеральных штатов. Однако Жанна пренебрегла этим событием и накануне покинула город. Тем не менее она написала Карлу VII, что по-прежнему желает с ним встретиться; кроме того, в другом письме она поблагодарила муниципалитет Орлеана за прием, какой был ей оказан. Засим она прямиком отправилась на юго-восток — в Пуату. Там перед нею предстал маршал Франции Жиль де Рэ, преданный друг и верный спутник той, другой, Жанны, которого впоследствии повесят, а потом сожгут по обвинению в колдовстве, извращениях и убийствах детей. Никто не мог знать Деву лучше, нежели ее бывшие сподвижники. Поговорив с Жанной Армуазской, маршал тоже признал ее.
[b][color=#800000]Все эти признания кажутся столь невероятными, что самое время задать главный вопрос: действительно ли Жанна Армуазская была Жанной д'Арк? Быть может, Орлеанской деве и вправду удалось избежать костра?[/color][/b]
Вполне очевидно, что на всякий вопрос необходимо иметь ответ: существует ли в истории факт менее бесспорный и определенный, нежели смерть Жанны д'Арк? О полной страданий жизни кроткой пастушки из Домреми, приведшей своего короля в Реймс и спасшей свою родину, уже столько рассказано и пересказано самыми разными писателями, в том числе и великими, что подвергать сомнению ее смерть кажется столь же нелепым, как и отрицать существование Наполеона.
[b][color=#800000]Тем не менее некоторые историки попытались опровергнуть эту историческую истину. Время от времени в свет выходят труды, в которых приводятся как уже известные доводы, так и совершенно новые. Несколько лет назад Жан Гримо попробовал связать эти труды воедино и опубликовал книгу, получившую самый широкий отклик, которая так и называется — «Была ли сожжена Жанна д'Арк?».[/color][/b] [i] [b]Несомненно, вопрос о возможном спасении Жанны д'Арк представляет большой интерес. Ведь для французов Жанна, как личность историческая и легендарная, является воплощением всех мыслимых добродетелей. В день Жанны д'Арк всегда можно видеть, как мимо ее конной статуи шествуют толпы ее юных почитателей — начиная от роялистов и кончая коммунистами. И в этот торжественный день в памяти всех французов воскресает незабываемая фраза Мишеле: «Французы, давайте всегда помнить, что наша родина есть дитя, рожденное сердцем женщины, ее нежностью, слезами и кровью, которую она пролила за нас». [/b][/i]
Мобильная версия
