Мобильная версия
«Заявления, сделанные генералом Гровсом после войны... вероятно, были направлены на то, чтобы отвлечь внимание от немецкой программы разделения изотопов. Замысел состоял в том, что, если скрыть существование немецкой программы обогащения урана, тогда можно сочинить рассказ о том, будто все усилия по созданию атомной бомбы в Германии сводились к неудачным попыткам построить ядерный реактор для получения плутония». Картер П. Хидрик.
«Я предоставил документы, которые ясно показывают - Третий рейх продвинулся в создании атомной бомбы куда дальше, чем предполагали ранее, - заявил в эксклюзивном интервью «АиФ» историк Райнер Карлш. - Группа учёных в итоге достигла нужного Гитлеру результата. Конечно, эта бомба не имела разрушительной силы современных ядерных устройств - у неё только внутри был плутоний, а вокруг - обычная взрывчатка. СС планировали задержать с помощью пары подобных зарядов советское наступление на Берлин. Но самое первое испытание самодельной атомной бомбы произошло осенью 1944 года на острове Рюген, а в Тюрингии было уже второе. Я привёл в своей книге слова свидетеля, экскаваторщика Хайнца Вахмута, видевшего после взрыва сваленные в канаву облысевшие трупы сотен людей. У него самого потом 10 дней шла из носа кровь и наблюдалась тошнота».
«Те, кто допрашивал Гейзенберга и других немецких ученых, читали их отчеты и, разинув рот от удивления, глазели на примитивный ядерный реактор, упрятанный в пещере на юге Германии, никак не могли взять в толк, что же пошло наперекосяк. Германия начинала войну, обладая всеми мыслимыми преимуществами: грамотными учеными, материальными ресурсами и пониманием со стороны высшего военного руководства. Почему же достигнутые успехи оказались столь скромными?».
Дотошные и тщательные исследования, проведенные Хидриком, его реконструкция подробной истории окончания войны заслуживает близкого внимания. Очень хочется верить, что со временем этот важный труд будет опубликован и в печати.
Таковы основные факты, и главный вопрос, который терзал всех послевоенных исследователей, занимавшихся проблемой германского секретного оружия, звучит так действительно, как же получилось, что Германия не смогла создать атомную бомбу?
Один из тезисов, является радикальным, а именно: Германия в ходе войны создала атомную бомбу. Скорее, нужно искать ответ на вопрос, почему Германия, судя по всему, так и не применила атомную бомбу и другие имевшиеся у нее страшные виды оружия, а если применила, почему мы об этом не слышали. Но, разумеется, чтобы отстаивать подобный радикальный тезис, для начала необходимо доказать, что у Германии была атомная бомба.
Из этого следует, что нужно искать достаточно очевидные доказательства. Если Германия располагала атомной бомбой на основе урана, необходимо определить следующее:
1) Метод или методы разделения и обогащения изотопа урана-235, необходимого для создания атомной бомбы, высокого оружейного качества и в количествах, достаточных для накопления критической массы, причем все это в отсутствие действующего атомного реактора.
2) Комплекс или комплексы, где подобные работы осуществлялись в значительном объеме, что, в свою очередь, требует:
а) огромного потребления электроэнергии;
б) достаточных запасов воды и развитого транспорта;
в) огромного источника рабочей силы;
г) наличия значительных производственных мощностей, относительно хорошо укрытых от бомбардировок союзной и советской авиацией.
3) Необходимый теоретический базис для разработки атомной бомбы.
4) Доступные в достаточном количестве поставки урана, необходимого для обогащения.
5) Полигон или несколько полигонов, где можно собрать и испытать атомную бомбу.
К счастью, во всех этих направлениях перед исследователем открывается обилие материала, который убедительно доказывает, как минимум, что в Германии в годы войны осуществлялась крупная и успешная программа по обогащению и очистке урана.
Начнем поиски с самого, казалось бы, малоподходящего места, с Нюрнберга.
На послевоенном трибунале над военными преступниками нескольким руководителям высшего звена огромного, невероятно могущественного и широко известного германского химического картеля «И. Г. Фарбен Л. Г.» пришлось сесть на скамью подсудимых. История этой первой глобальной корпорации, ее финансовая поддержка нацистского режима, ключевая роль в военно-промышленном комплексе Германии, а также участие в производстве отравляющего газа «Циклон-Б» для лагерей смерти описаны в самых разных трудах.
Концерн «И. Г. Фарбен» принимал активное участие в зверствах нацизма, создав в годы войны огромный завод по производству синтетического каучука буна в Аушвице (немецкое название польского городка Освенцим) в польской части Силезии. Заключенные концентрационного лагеря, которые вначале работали на строительстве комплекса, а затем обслуживали его, подвергались неслыханным жестокостям.
Химические предприятия концерна ИГ Фарбен в Освенциме-Моновице, зима 1944-1945 гг.
Для «Фарбена» выбор Освенцима в качестве места для строительства завода по производству буны был логичным, обусловленным вескими практическими соображениями. Концентрационный лагерь, расположенный поблизости, обеспечивал огромному комплексу гарантированный неиссякаемый источник рабского труда, и, что весьма удобно, заключенных, истощенных непосильной работой, можно было без хлопот «увольнять». Директор «Фарбена» Карл Краух поручил ведущему специалисту по синтетическому каучуку Отто Амбросу изучить места предполагаемого строительства комплекса и дать свои рекомендации. В конце концов в споре с другим возможным местом в Норвегии предпочтение было отдано Освенциму — «особенно подходящему для создания комплекса» и по одной очень важной причине.
Поблизости была расположена угольная шахта, и три реки, сливаясь, обеспечивали достаточное поступление воды. В сочетании с этими тремя реками государственная железная дорога и прекрасное шоссе обеспечивали отличное транспортное сообщение. Однако не эти преимущества стали решающими в сравнении с местом в Норвегии: руководство СС намеревалось многократно расширить расположенный рядом концентрационный лагерь Именно обещание неиссякаемого источника рабского труда было тем соблазном, устоять перед которым оказалось невозможно.
После того как выбор места был одобрен советом правления «Фарбена», Краух написал Амбросу совершенно секретное послание:
Согласно новому порядку приоритетов, расставленных фельдмаршалом Кейтелем, это строительство выходит на первый план... По моей просьбе (Геринг) несколько дней назад направил специальные директивы всем имеющим к этому отношение членам высшего руководства рейха... В этих директивах рейхсмаршал предписывает всем ведомствам незамедлительно удовлетворять ваши запросы на привлечение опытных рабочих и специалистов, даже в ущерб другим планам и проектам, имеющим жизненно важное значение для военной экономики.
Отто Амброс,
специалист концерна «И. Г. Фарбен»
по синтетическому каучуку из Освенцима.
Поскольку вермахт собирался в самом ближайшем времени обрушиться на Россию, руководство «Фарбена», предвкушая огромные прибыли, решило финансировать строительство огромного комплекса на собственные средства, не привлекая денег нацистского режима, и вложило в проект 900 000 000 рейхсмарок — почти 250 000 000 долларов по курсу 1945 года или свыше двух миллиардов долларов в нынешних ценах. Этот завод по производству синтетического каучука должен был затмить все подобные.
Однако на слушаниях Нюрнбергского трибунала над военными преступниками выяснилось, что комплекс по производству буны в Освенциме является одной из величайших загадок войны, ибо несмотря на личное благословение Гитлера, Гиммлера, Геринга и Кейтеля, несмотря на бесконечный источник как квалифицированных вольнонаемных кадров, так и рабского труда из Освенцима, «работам постоянно мешали сбои, задержки и саботаж... Казалось, над всем проектом висит злой рок», причем в такой степени, что «Фарбен» впервые за всю свою долгую историю деловых успехов оказался на пороге провала. К 1942 году большинство членов, директоров концерна считали проект не просто неудачей, а полной катастрофой.
Однако, невзирая ни на что, возведение огромного комплекса по производству синтетического каучука и газолина было завершено. Через строительную площадку прошло свыше трехсот тысяч заключенных концентрационного лагеря; из них двадцать пять тысяч умерли от истощения, не выдержав изнурительного труда. Комплекс получился гигантским. Настолько огромным, что «он потреблял больше электроэнергии, чем весь Берлин».
Однако во время трибунала над военными преступниками следователей держав-победительниц озадачил не этот долгий перечень жутких подробностей. Их поставило в тупик то, что, несмотря на такое огромное вложение денег, материалов и человеческих жизней, «так и не было произведено ни одного килограмма синтетического каучука». На этом, словно одержимые, настаивали директора и управляющие «Фарбена», оказавшиеся на скамье подсудимых. Потреблять больше электроэнергии, чем весь Берлин — в то время восьмой по величине город в мире, — чтобы абсолютно ничего не произвести? Если это действительно так, значит, невиданные затраты средств и труда и огромное потребление электроэнергии не внесли никакого существенного вклада в военные усилия Германии. Несомненно, тут что-то не так.
Во всем этом не было никакого смысла тогда и нет никакого смысла сейчас, если только, разумеется, этот комплекс занимался вовсе не производством буны.