Мобильная версия
Александр Васильевич Суворов. Портрет 1799 года.
Река его славы
В жизни Александра Васильевича Суворова, непобедимого полководца, было много славных побед, отмеченных различными наградами. В самом конце жизни за блистательный итальянский поход и беспримерный переход в Швейцарию через Альпы он был возведён в достоинство князя Италийского.
Но если о подвигах Суворова в Европе слышали даже те, кто совершенно не интересуется историей, то о том, почему фамилия полководца иногда звучит как «Суворов-Рымникский», знают далеко не все.
Между тем, именно победу в сражении на реке Рымник многие военные историки считают вершиной полководческой карьеры Суворова. Именно в этой битве он наглядно доказал свой знаменитый тезис «надобно воевать умением, а не числом».
С началом очередной русско-турецкой войны в 1787 году генерал-аншеф Суворов был назначен командиром кинбурнского корпуса, на который возложена была оборона Черноморского побережья, от устья Буга до Перекопа. Центром этой обороны были Кибурнская крепость, на которую и направили свой первый удар турки.
1 октября 1787 года турецкий флот высадил на Кибурнской косе 5-тысячный десант. Крепость обороняли 4 тысячи русских воинов во главе с Суворовым. Битва, в которой сам полководец был дважды ранен, завершилась победой русских и полным разгромом турецкой армии.
После лечения Суворов продолжил участие в войне, демонстрируя свой яркий талант везде, где бы ни появлялся.
Репетиция в Фокшанах
В 1788 году положение турок значительно ухудшилось — на стороне России в войну вступила Австрия. В начале 1789 года генерал Суворов принял командование над 7-тысячным русским корпусом, в задачу ходило прикрытие левого берега реки Прут и помощь союзникам-австрийцам в случае, если в этом возникнет необходимость.
Необходимость возникла, когда 30-тысячное турецкое войско под командованием Османа-паши вознамерилось нанести поражение 18-тысячному австрийскому корпусу под командованием фельдмаршала принца Саксонского Фридриха Кобурга. Получивший информацию об этих планах принц срочно запросил помощи Суворова. Тот отреагировал незамедлительно — его отряд выступил на соединение с австрийцами и, преодолев 40 вёрст за 26 часов, прибыл в лагерь австрийской армии.
Объединённые русско-австрийские силы под руководством Суворова выдвинулись к городу Фокшаны, где 21 июля 1789 сошлись в сражении с армией османов, для которых появление русских явилось полной неожиданностью.
Сражение под Фокшанами завершилось победой русско-австрийской армии. Турецкая армия, потерявшая убитыми 1600 солдат и офицеров, поспешно отступала, потери союзников оказались в четыре раза меньше — около 400 убитых.
«Спасите нас!»
После победы австрийский корпус остался в Фокшанах, в то время как Суворов, по приказу командования, пошёл на соединение с основными русскими силами. Однако в начале сентября 1789 года история повторилась — австрийцам вновь понадобилась помощь. На корпус Кобурга надвигалась 100-тысячная турецкая армия под командованием великого визиря Юсуф-паши. Турок вооружали Англичане.
Войска Суворова на сей раз были удалены от австрийцев ещё больше, однако, получив просьбу о помощи, русский полководец отдал приказ о немедленном выступлении. Обмен посланиями между принцем и Суворовым вошел в историю. В записке, посланной австрийским командующим, говорилось: «Спасите нас». Ответ русского полководца был ещё более лаконичным: «Иду».
10 сентября корпус Суворова, проделав, несмотря на непогоду, марш длиной в 80 вёрст за 70 часов, соединился с австрийскими силами. Турки к тому времени заняли выгодную позицию между реками Рымна и Рымник. С одной стороны их лагерь прикрывали непроходимые болота, с другой — река Рымна, которую на этом участке нельзя было преодолеть вброд. На других участках могла успешно действовать мощная османская конница, что фактически лишало противника возможности для атаки.
Таким образом, расположение армии Юсуф-паши, казалось, было неприступным. При этом против 100 тысяч турецких солдат Суворов и Кобург имели 7 тысяч русских и 18 тысяч австрийцев. 25 против 100 — четырёхкратный перевес в пользу османов.
Русские атакуют!
На военном совете принц Саксонский предлагал встретить противника в обороне, что казалось единственным разумным решением. Суворов лишь пожал плечами — ни о какой обороне не может быть и речи, только атаковать!
Если бы Фридрих Кобург не имел возможности под Фокшанами лично познакомиться с гением русского генерала, он, возможно, счёл бы Суворова сумасшедшим. Но сейчас он вновь вручил ему общее командование, полагаясь на его военный талант. В ночь на 11 (22 по новому стилю) сентября 1789 года русские войска переправились через Рымну у деревни Чорешти и леса Богача, то есть вне сферы действия турок.
В 6 часов утра русские полки атаковали турецкий лагерь Тырго-Кукули. Турки встретили русскую атаку огнём артиллерии и бросили против них конницу. Сдержав натиск конницы и подавив вражеские пушки, русские ворвались в лагерь, обратив противника в бегство в сторону реки Рымник. Австрийские войска в этот момент успешно отразили ещё один мощный удар турецкой конницы.
После разгрома турецкого лагеря Тырго-Кукули русские у деревни Бокзы соединились с австрийцами. В три часа дня 25-тысячная армия обрушилась на главный турецкий лагерь у леса Крынгу-Мейлор. Удар австрийцев в центре турецких позиций связал османов тяжёлым боем.
В это время Суворов со своим солдатами заходил противнику во фланг. Обнаружив район недостроенных укреплений, русский генерал отправил в прорыв конницу, за которой устремилась пехота. В главном лагере начался полный хаос. Юсуф-паша попытался организовать оборону, но здесь против турок сыграло их превосходство в численности — панически бегущие тысячи людей буквально сметали тех, кто ещё пытался сражаться.
Излюбленная Суворовым штыковая атака повергла турок в ужас. Из-за прорыва русских в тылу дрогнули и части, дравшиеся с австрийцами.
Парча и цепи
Поражение превратилось в полную катастрофу у переправы через реку Рымник. Началась чудовищная давка — кто-то пытался спастись сам, кто-то не хотел расставаться с конём, а кто-то пытался увезти всё походное имущество на верблюдах. Вся эта неуправляемая масса начала уничтожать сама себя: кого-то просто затаптывали, другие падали в реку и гибли в негостеприимных водах Рымника...
Всё было кончено к шести часам вечера. Общие потери турок убитыми, затоптанными, утонувшими составили от 15 до 20 тысяч человек. Остальная армия была просто рассеяна, отдельными группами пробираясь в османские владения.
Потери русско-австрийских сил убитыми составили от 500 до 600 человек. Победителям достались огромные трофеи: 67 полевых и 7 осадных орудий, 6 мортир, 100 знамён, три османских лагеря, множество лошадей, верблюдов, припасов и прочего имущества, в том числе захваченная богатая ставка Юсуф-паши из золотой и серебряной парчи.
Кроме того, в турецком лагере обнаружилось много... цепей. Как оказалось, они были изготовлены по приказу Юсуф-паши с расчётом на тысячи предполагаемых пленников. Сокрушительный разгром при Рымнике во многом предопределил исход всей войны. До самого её окончания в 1791 году турки более не предпринимали крупного наступления на левом берегу Дуная.
Граф двух империй
«Зачастую победы Суворова оценивались достаточно скупо, что обижало полководца. Однако триумф при Рымнике был вознаграждён по достоинству».
Высочайшими именными указами императрицы Екатерины II возведён, с нисходящим его потомством, в графское Российской империи достоинство с наименованием граф Суворов-Рымникский и пожалован орденом Святого Георгия I класса. Грамотой императора Священной Римской империи и по совместительству Австрийской империи Иосифа II генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов возведён, с нисходящим его потомством, в графское Римской империи достоинство. Помимо этого, Екатерина наградила своего генерала бриллиантовыми знаками Андреевского ордена бриллиантовым эполетом, драгоценным перстнем и шпагой, осыпанной бриллиантами с надписью «Победителю визиря».
А ещё одной наградой для Суворова стало закрепившееся за ним после сражения на Рымнике прозвище — «генерал Вперёд».
Александр Суворов: Союзники или?
Обезумевшая от страха перед Наполеоном Европа запросила помощи у своего восточного брата. Помощь послали - Суворова, гениального полководца.
Однако о своих «соратниках» он отзывался так:
- Что ж, храбры, временами весьма храбры - я имею в виду рядовых солдат. Видывал их в деле, крови не боятся, могут стоять стеной. Но ведь генералы - ишак на ишаке! Кроме предательства и лжи, ничего от цезарцев (австрийцев), ни на какую помощь нет надежды. Их юный эрцгерцог блещет, говорят, красноречием. Он и меня хотел обольстить разговорами, да не вышло - старую собаку не выучить новым шуткам. А я стар и учён не поддаваться на лесть.
Подумайте сами - какие разговоры тут могут быть? Я в назначенный день пришёл к месту соединения с союзниками. Но, вместо того чтобы найти австрийскую армию в хорошем порядке и в положении выгодном, я совсем не нашёл её. Коли вы уж хотите воевать, так воюйте хорошо, ибо плохая война - смертельный яд для любого государства.
Лорд Нельсон в письмах уверяет меня, что во всей Европе не найдётся человека, который любил бы меня так, как он. Граф Воронцов, наш посол в Англии, нашей нынешней союзнице, уведомляет, что английские полководцы говорят: «Именно так, как Суворов, и следует вести войну повсюду, а не парализовать политическими интригами храбрую армию». Золотые слова. Но где англичане? Где их полки?
Александр Суворов, из писем, 1799-1800 гг.
Итальянские каникулы.
«Как Суворов провёл лето 1799-го года?»
«Портрет А. В. Суворова». Фрагмент картины художника К. Штейбена, 1815.
Европа против революции
На рубеже XVIII–XIX веков Европу охватил масштабный конфликт. После того как в ходе Великой Французской революции был свергнут с престола, а затем казнён король Людовик XVI, европейские монархии решили покончить с революционной заразой в её логове. Однако все попытки французских роялистов на иностранных штыках восстановить прежний режим оказались тщетными. Более того, армия революционной Франции не только сумела отстоять территорию своего государства, но и стала стремительно продвигаться в чужие владения.
В 1798 году император Павел I присоединился ко второй антифранцузской коалиции, куда, кроме России, вошли Великобритания, Австрия, Турция, Неаполитанское королевство. Целью коалиции было остановить экспансию революционной Франции, а затем, в перспективе, занять Париж и восстановить на престоле династию Бурбонов.
Впрочем, для начала главной задачей для союзников было изгнание войск Французской Директории из занятой ими Северной Италии.
На помощь австрийским войскам, представлявшим главную ударную силу против Франции в Италии, император Павел I направлял до 65 тысяч солдат. Авангардом этой группы был 22-тысячный корпус генерала Розенберга, выступивший из Бреста в октябре 1798 года. Если в войсках у союзников недостатка не было, то с главнокомандующим возникла загвоздка. Австрия запросила у России в качестве главнокомандующего союзной армией фельдмаршала Александра Суворова.
«Бывший лучший, но опальный стрелок…»
Подобная просьба Павла I не обрадовала. Отношения у императора и полководца были, мягко говоря, сложными. Суворов категорически не принимал идей Павла о перестройке армии на прусский манер и всячески их высмеивал. В результате фельдмаршал оказался в отставке и опале. И хотя к 1798 году гнев императора поутих, просьба австрийцев была ему неприятна.
Тем не менее Павел I отправил в имение Кончанское, где жил Суворов, флигель-адъютанта Толбухина. Посланец вёз письмо со следующими словами: «Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии».
Суворов, тосковавший без военного дела, которому была посвящена вся его жизнь, согласился и 25 марта 1799 года прибыл в Вену, где император Франц I присвоил Суворову звание австрийского фельдмаршала. Австрийцы всячески выказывали полководцу своё уважение, но тем не менее между ними и Суворовым почти сразу обозначился конфликт.
Суворов полагал необходимым не только разбить французские войска в Северной Италии, но затем двинуться во Францию, чтобы полностью покончить с угрозой, исходящей от революционной армии Франции. Австрийцы же намеревались заниматься исключительно обороной своих границ и оттеснением от них французов. Австрийское правительство рассчитывало на то, что Суворов будет чётко выполнять их предписания и не отходить от них ни на шаг. Видимо, зная о военных подвигах полководца, они имели чрезвычайно смутное представление о его характере.
Русский стиль для австрийской армии
«15 апреля 1799 года Суворов прибыл в Верону, где сосредоточились передовые русские части. Народ встречал полководца восторженно — из его кареты выпрягли лошадей, провезя Суворова по городу «на ручной тяге».
На следующий день полководец отправился в Валеджо, где находились австрийские войска. Здесь Суворов решил ожидать подхода основной части русского корпуса Розенберга. Чтобы не терять времени, он отрядил находившихся при нём русских офицеров проводить обучение австрийцев русской тактике боя, в частности штыковым атакам, на базе переведённой на немецкий язык книги Суворова «Наука побеждать».
Спустя три дня, с подходом русский войск, Суворов с союзной армией, насчитывавшей 52 тысячи человек, двинулся в поход. Армия перемещалась при помощи так называемого «суворовского перехода», преодолевая по 28 вёрст в сутки. Выступали ночью, после семи вёрст следовал привал на один час, после следующих семи вёрст — отдых на три – четыре часа для варки пищи. Затем ещё семь вёрст, часовой привал, заключительные семь вёрст — и ночлег.
Для австрийцев, не привыкших к таким нагрузкам, «суворовский переход» оказался потрясением. Командовавший австрийскими частями генерал Мелас и вовсе писал: «Марш был слишком быстр и лишён всякого военного расчёта». Но Суворов австрийские жалобы всерьёз не принимал. Если русские «чудо-богатыри» могут так перемещаться, значит, и австрийцам придётся.
Добро пожаловать в Адду!
«25 апреля союзная армия, овладев крепостями Брешиа и Бергамо, вышла на левый берег реки Адды. На её правом берегу была сосредоточена французская армия под командованием генерала Моро».
В распоряжении Моро было 28 тысяч человек, растянутых примерно на 100 километров. Эту слабость французской армии и решил использовать Суворов. 26 апреля отряд генерала Багратиона атаковал левый фланг французской армии, захватив город Лекко. Моро стал перебрасывать части из центра на левый фланг обороны. 27 апреля основные силы Суворова переправились через Адду и вступили в сражение, оттесняя противника от реки. Ещё один русский отряд, переправившись через реку, зашёл французам в тыл. К вечеру 27 апреля французские войска начали общее отступление. Часть подразделений французской армии, отрезанная от остальных сил, сдалась в плен.
Потери союзной армии Суворова убитыми и ранеными составили около 2000 человек, потери французов — 2500 убитых и раненых, до 5000 пленных, 27 орудий.
Успех на Адде открыл дорогу на Милан, куда 28 апреля ворвался казачий полк майора Молчанова. Французы бежали из города, а созданная ими Цизальпийская республика на время прекратила своё существование. 29 апреля в Милан торжественно вступили основные союзные силы во главе с Суворовым, где их с восторгом встречали местные жители. Успехи Суворова в Италии взбудоражили Европу — всего за две недели он в корне переломил ситуацию, склонив чашу весов в пользу антифранцузской коалиции.
400 вёрст за шесть недель
Почивать на лаврах полководец был не намерен — через два дня он выступил в направлении переправ через реку По у Пьяченцы. Суворов объявил свои стратегические планы: разгром французских армий Моро и Макдональда в Италии, после чего поход на Париж. Это переполошило Вену: австрийский император прислал командующему письмо, в котором настоятельно советовал думать об обороне австрийских владений и взятии итальянских крепостей, не помышляя о большем.
Суворов же, по обыкновению не вступая в споры, гнул свою линию. Достигнув переправ на реке По, союзная армия лишила французские армии возможности соединиться. Командующий союзной армией обратился с воззванием к жителям Пьемонта с призывом подняться на восстание против французов, и этот призыв имел успех, хотя в Вене его не разделяли. Пьемонтцы формировали собственные отряды, чему Суворов не противился, в то время как Австрия желала, чтобы пьемонтцы пополняли австрийские войска.
Беря город за городом, 25 мая армия Суворова подошла к Турину и 26 мая при помощи местных жителей овладела им. Армия Моро к началу июня отступила в Генуэскую Ривьеру. Таким образом, за шесть недель кампании армия Суворова прошла около 400 вёрст, выбив французов из Северной Италии. Под их контролем остались лишь несколько блокированных и изолированных друг от друга крепостей.
Оправдание генерала Макдональда
Суворов был настроен окончательно разбить Моро, однако для решающего сражения у него не хватало сил. Почти 40 тысяч солдат по желанию австрийского императора были отвлечены на захват различных крепостей, остальные войска были растянуты на сотни вёрст. К тому же на соединение с Моро из Южной Италии шла армия генерала Макдональда.
17–19 июня 1799 года союзная армия под командованием Суворова сошлась с французской армией генерала Макдональда в битве при Треббии. Передовые части Суворова вступили в бой прямо с марша, преодолев 80 км за 36 часов. Несмотря на это и на то, что французы превосходили армию Суворова числом более чем в полтора раза, блестящие тактические манёвры русского полководца привели к тому, что французы потерпели сокрушительное поражение, потеряв 6000 убитыми и более 12 000 пленными. Суворов при этом потерял всего 900 человек убитыми и 4300 ранеными.
Сам генерал Макдональд позже вспоминал о том сражении: «Я был молод во время сражения при Треббии. Эта неудача могла бы иметь пагубное влияние на мою карьеру, меня спасло лишь то, что победителем моим был Суворов». Сам Суворов продолжал вынашивать планы удара по Ривьере, по армии Моро, разгром которой открывал бы ему путь к Парижу. Однако австрийцы каждый раз находили причины, чтобы отказаться от этого плана.
Несостоявшаяся встреча
«Французская армия получила передышку, перегруппировала силы и сформировала новую Альпийскую армию в составе 45 тысяч человек под командованием генерала Жубера. 15 августа 1799 года французская и союзная армия сошлись в битве при Нови».
Кровопролитное сражение, длившееся 15 часов, завершилось очередной победой Суворова. Французы потеряли до 10 тысяч человек убитыми, среди которых оказался и сам генерал Жубер, до 4600 пленными, лишились 37 орудий.
Этой блестящей победой завершился так называемый «Итальянский поход Суворова». Его слава в Европе достигла пика: в Англии чеканили образ Суворова на медалях, в европейских театрах пели оды, игроманы заключали пари на то, за сколько дней русский военный гений дойдёт до Парижа.
Но князю Италийскому (такой титул присвоил полководцу Павел I) было не суждено взять французскую столицу. Австрия, опасавшаяся усиления влияния России в регионе, отозвала свои войска на зимние квартиры, а Суворову с русской армией было предписано двигаться в Швейцарию на соединение с корпусом Римского-Корсакова.
Впереди 67-летнего полководца ждал последний в его жизни и, возможно, самый героический «Швейцарский поход» с легендарным переходом через Альпы. Генерал Наполеон Бонапарт, во время побед Суворова в Италии находившийся с армией в Египте, так и не встретился с непобедимым русским полководцем на поле боя. А ведь такая встреча могла изменить судьбу Европы. Но история не знает сослагательного наклонения.
Последний поход Суворова.
«Как похороны полководца убили императора Павла I. После смерти Суворова Павел I решил дружить с Наполеоном, так как его прежние союзники Австрия и Англия – покинули его, даже не поблагодарив за оказанные Россией им услуги».
Могила Александра Суворова в Александро-Невской лавре.
220 лет назад, 24 мая 1800 года, в 9 часов утра на Крюковом канале из петербургского дома обер-прокурора Святейшего синода, графа Дмитрия Хвостова, был вынесен гроб. Согласно некоторым свидетельствам, он никак не мог пройти через узкие двери. И тогда были произнесены слова, вошедшие в легенду: «Суворов везде пройдёт!» После этого гренадеры спустили гроб на улицу с балкона.
Национальный герой — это особый статус. Жизнь такого человека неминуемо обрастает легендами и преданиями. Но Александр Суворов выделяется и здесь. Легендами и преданиями окружена не только его жизнь, но и смерть. Вроде бы всем известно, что могила прославленного полководца находится в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. На могиле плита, на плите — три слова: «Здесь лежит Суворов».
Однако на Новгородчине ещё лет сто назад придерживались иного мнения. Дескать, могила в Питере — это так, для отвода глаз. Настоящий Суворов даже и не умер вовсе, а погрузился в «неземной сон»: «Между жальниками, под огромным гранитным валуном находится могила Суворова. Ход к ней доступен только праведному человеку, а грешным и подходить сюда опасно. Много лет спит там Суворов. А проснется в тяжкие времена, когда вся русская земля покроется кровью по щиколотку его боевому коню. Тогда он встанет, выйдет из своей каменной кельи и сразит лютого врага земли русской, но это случится нескоро».
Легенде нет дела до реальности, она вполне самодостаточна и живёт по собственным законам. Это можно видеть по описанию похорон Суворова, которые впервые в истории России вылились в своего рода демонстрацию. Впоследствии такое повторится с Александром Пушкиным, Николаем Гоголем, Львом Толстым, а в новейшее время — и с Владимиром Высоцким. Суворов в этом кругу поэтов и писателей на первый взгляд тоже стоит особняком. Но это только по формальным признакам. По сути, он ведь тоже в некотором роде литератор — автор знаменитой «Науки побеждать», а также неисчислимых афоризмов. Впрочем, главное не в этом. А в том, что народ признал его, барина и генерала, во-первых, целиком и полностью своим, а во-вторых, своим заступником.
Но что такое «народный заступник»? Это человек, который обречён находиться в противостоянии с властью. Магия статуса настолько эффективна, что способна отвести глаза даже очевидцам. Вот как вспоминал о похоронах Суворова литератор Николай Греч: «Мы не могли добраться до его дома. Все улицы были загромождены экипажами и народом. Не правительство, а Россия оплакивала Суворова... За гробом шли три жалких гарнизонных батальона. Зато народ всех сословий наполнял все улицы, по которым везли его тело, и воздавал честь великому гению России».
Адмирал и писатель Александр Шишков вспоминал также, что очень многие, опасаясь немилости царя Павла I, который Суворову не благоволил, побоялись явиться на похороны полководца: «Погребение Суворова, несмотря на желание императора похоронить его просто (из гвардейских частей в процессии участвовала только конная гвардия), было по великому стечению народа превеликолепное! Все улицы, по которым его везли, усеяны были народом. Все балконы и даже крыши домов заполнены печальными и плачущими зрителями».
В общем, всё ясно и всё по фольклорному канону. Правительство и лично император Павел I всячески пытаются умалить и унизить великого человека и при жизни, и после смерти, проявляя тем самым чёрную неблагодарность. А вот народ, напротив, не стесняется выразить свои чувства, пусть даже это и выглядит как вызов, брошенный власти. Это дало в своё время историку и писателю Натану Эйдельману повод заявить: «Грозные похороны Суворова были, таким образом, симптомом приближающихся событий 1801 года».
Под «событиями 1801 года» Эйдельман понимал заговор сановников и офицеров и убийство императора Павла I. И это стопроцентное попадание. С одной существенной оговоркой. Смерть и похороны Суворова были не «симптомом событий 1801 года». Скорее наоборот: убийство Павла стало возможным только потому, что умер Суворов.
В 1798 году был вскрыт заговор офицеров. В историографии он известен как «Смоленский заговор»: полки, офицеры которых составили тайное общество, были расквартированы в Смоленске. Целью «смоленских якобинцев» было смещение с престола и убийство императора. Душой же тайного общества заговорщиков был полковник Александр Каховский, который долгое время служил в штабе Суворова.
Известно, что отправленный Павлом I в отставку Каховский посещал Суворова и говорил с ним в том числе и о своих планах. Известно также, что Суворов, едва услышав о сущности этих самых планов, подскочил к Каховскому, приложил палец к его губам и крикнул: «Молчи! Молчи! Кровь сограждан!» Тем самым дав понять, что он — Суворов — намерения заговорщиков не приемлет. Что он категорически против и переворота, и цареубийства. Авторитет Суворова в офицерской среде был чудовищно, всеподавляюще велик. И то, что Александр Васильевич не одобряет подобного рода замыслы, остудило горячие головы надолго.
Другое дело, что Суворов, верный своим представлениям об офицерской чести, сохранил тайну, доверенную бывшим сослуживцем. Император узнал о заговоре не от него, а от следователя, генерала Фёдора Лиденера. Разумеется, тот доложил Павлу и о поступке самого Суворова.
Именно этим объясняется странное отношение Павла к Суворову в последние годы жизни полководца. С одной стороны — высшее воинское звание генералиссимуса российских сухопутных и морских сил, награды и высшие почести в виде повеления воздвигнуть Суворову прижизненный памятник. С другой стороны — опала и недовольство. Которые, впрочем, со смертью Суворова сменяются на тоску и беспросветность.
В похоронах прославленного полководца Павел принимал самое деятельное участие. Он составил и утвердил список из 150 виднейших сановников Российской империи, которым надлежало присутствовать на похоронах. Он повелел устроить сами похороны по высшему разряду: Суворова хоронили как генерал-фельдмаршала. На первый взгляд вроде как не по чину, ведь он уже был генералиссимусом. Но чин похорон генералиссимуса создать попросту не успели. И потому Павел оказывает покойному высшую честь — встречает похоронную процессию и склоняет голову: «При проносе гроба государь изволил снять с головы своей шляпу... У его величества из глаз слёзы падали каплями. Пропустив процессию, государь тихо возвратился во дворец и целый день был невесел, и всю ночь не почивал, требуя к себе часто своего камердинера, который сказывал, что государь часто повторял слово: „Жаль!“»
Императора можно понять. С уходом Суворова разрушилась та последняя преграда, которая сдерживала заговорщиков. Англия со своей стороны сделала все для ускорения расправы над Российским императором.