Новый Взгляд на Русскую историю
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 1321
- Зарегистрирован: 18.10.2019
- Откуда: Moscow
Новый Взгляд на Русскую историю
Академик Николай Морозов
Так было и со мною весной 1934 года. Я отправился в деревню на лето, захватив с собою основные русские летописи из библиотеки Академии Наук, чтобы проверить их точность по описанным в них солнечным и лунным затмениям. Таков был план, а теперь посмотрим, куда он меня завел.
Я перечитал несколько раз основную, так называемую «Нестерову» летопись по изданию «Историко–Ареографического Института Академии Наук» и не нашел там никаких астрономических данных, поддающихся математической проверке, вплоть до затмений 1064 и 1106 годов, когда летопись эта кончается и, следовательно, когда жил сам ее компилятор. Только их он и записал, а все остальное, значит, сам же и скомпоновал по каким–то посторонним — греческим. Отрывочные летописные записи стали соединяться друг с другом православными грамотеями, какими до XVII века были, можно прямо сказать, исключительно священники и монахи. Для них, конечно, невыносимо было даже и подумать, что Русь и ее князья и священники, получившие греческую веру при святом Владимире и Ольге, изменили затем при Киевском князе Рюрике Ростиславовиче (с которого списан и Рюрик Варяг) этой православной вере и предались поганой латинской ереси, вплоть до основания «Турецкого царства». Но этого никак не могло и не должно было случиться. Русь самим богом назначалась быть от своего начала и до конца веков неизменным столпом православия. С этой точки зрения и были (вероятно при Никоне, тотчас после 1654 года) «исправлены» не только богослужебные, но и летописные рукописи, с уничтожением всех тех, якобы неисправных, текстов, из которых можно было ясно видеть первичную локализацию событий и их первичный западнический смысл или славянским сказаниям, имевшимся в то время.
ТОМ I
НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА В ЕГО ДОПЕЧАТНЫЙ ПЕРИОД ПО ЕГО СОБСТВЕННЫМ ИСТОЧНИКАМ
Глава I ХРОНОЛОГИЯ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ И ЕЕ ПРОВЕРКА ПО ДНЯМ НЕДЕЛИ. С КАКОГО МЕСЯЦА НАЧИНАЛСЯ ЛЕТОПИСНЫЙ РУССКИЙ ГОД?
Для человека, мало привычного к математическому мышлению, большое затруднение представляют иногда вопросы, связанные с переводом событий, точно датированных в каком–нибудь чуждом летоисчислении, на наш обычный счет, в особенности, если само летоисчисление автора еще неизвестно.
Я не говорю уже о переводе даты событий, обозначенных в лунном арабском или более сложном лунно–солнечном еврейском календаре, для перечисления которых составлены особые вспомогательные таблицы; не говорю и о мелких неточностях, зависящих от неизвестности того, считал ли автор начала суток с полуночи, как мы, или с заката солнца, как евреи, или с восхода солнца, как классики, или даже с полудня, как астрономы до недавнего времени. Разница от этого не превышает плюс минус одного дня.
Но мне необходимо показать здесь характер неточностей, происходящих от разницы начала и конца юлианского года, употребляемого во все средние века и даже в новое время на Востоке. Благодаря тому, что мы считаем год с 1 января, византийцы с 1 сентября и латинские классики с 1 марта, разница в переводе их летоисчисления на наше может доходить до плюс минус одного года.
Укажу прежде всего на неправильность датировки нашего счета от «Рождества Христова». Не говоря уже о том, что в настоящее время отвергается существование такого человека, а тем более бога, само «Рождество Христово» датируется теологами 25 декабря, тогда как год начинается ими же самими на одну неделю позднее, 1 января. Уже отсюда видно, что мы считаем наш год как раз с празднования памяти христианской литургии Великого царя (Василия Великого по–гречески), отмеченной 1 января. А средневековые и позднейшие византийцы начинали свой год с 1 сентября, т. е. действительно со дня памяти «Иисуса», но только не Иисуса Христа, а Иисуса Навина (т. е. по–еврейски Спасителя Пророка). Память этого Иисуса, введшего народ божий «в обетованную землю», действительно и празднуется до сих пор христианами 1 сентября, чем отмечается начало византийского (восточного) нового года, и тем самым показывается, что на Востоке Иисус Христос считался просто «пророком» (Иисусом Навином по–еврейски).
Что же касается до начала года с 1 марта, то оно является, по–видимому, чисто философским, и основано, вероятно, на том, что в этот день «сотворил бог небо и землю». А так как начало мира могло быть не иначе, как в «весеннее равноденствие» (тогда еще не знали, что на южном полушарии Земли это — осеннее равноденствие), то, очевидно, счет такой был придуман, когда весеннее равноденствие приходилось на 1 число, какого–то еще не юлианского календаря.
Поднимается вопрос: если в какой–либо летописи мы имеем ряд событий, датированных не только в годах, но также и в днях юлианских месяцев, допускающих математическую проверку благодаря их вычислимости по солнечным и лунным затмениям и т. д., то не можем ли мы не только проверить тут факты, но и определить, по какому началу года автор вел свое летоисчисление? Ответ на это у нас совершенно определенный:
— Можем.
Ведь все наши вычислительные таблицы до григорианской реформы 1582 г. у католиков, и вплоть до XX века у восточных христиан, даны в юлианском счете по январскому началу года.
Поэтому:
1) Если большинство указанных в данной летописи по разным месяцам событий совпадают день в день с нашим их вычислением, то и автор считал события по юлианскому январскому календарю, а частичные беспорядочные уклонения должны быть отнесены или к опискам, или к фантазерству автора.
2) Если в значительном большинстве случаев события от марта до декабря включительно оправдываются вычислением, а в январе и феврале наше вычисление относит их к следующему году, то автор начинал свой год с марта по наложению А (оно дано на табл. I на примере 1000 мартовского года, который налег на 1000 нашего январского счета от марта до декабря, а в январе и феврале уже на следующий 1001–й год), что обозначено +1.
3) Если наше вычисление дает годы на 1 меньшие летописных (-1) от марта до декабря, а в январе и феврале оба счета совпадают, то год автора начинался с марта по наложению Б (табл. I).
4) Если даты автора оправдываются нашими вычислениями только от января до августа включительно, а от сентября до декабря наше вычисление дает годы на 1 менее (-1), то год автора начинался с сентября по наложению Б (как это и показано на таблице II для 1000 года сентябрьского счета).
5) Если оправдываются нашим вычислением только даты автора от сентября до декабря включительно, а от января до июля включительно наше вычисление дает годы на 1 большее (+1), чем показано у автора, то год автора начинался с сентября по наложению А (табл. II).
Рассмотрим с этой точки зрения наши основные русские летописи.
Прежде всего отмечу, что при первом же чтении их мне бросилось в глаза, что вся ономастика месяцев в них латинская: те же самые январи, феврали, марты и так далее, как и у латинских классиков. Значит, календарь (на котором (заметьте!) основан весь обиход ежегодной деятельности людей!) пришел в наши летописи не из Византии, а из Итальянского Рима. Но у классиков–латинян, как я уже сказал, год начинался с марта, остатком чего являются названия последних месяцев: сентябрь (т. е. по латыни — седьмой), октябрь (т. е. восьмой), ноябрь (т. е. девятый) и декабрь (т. е. десятый), так что двенадцатым приходится февраль, а первым март. А у византийцев год начинался с сентября и, вследствие этого, начало византийского юлианского года приходится на половину года классического: таким образом, наше январское начало есть среднее между обоими прежними.
Таблица I.
Два возможные наложения мартовского (классического латинского) года на соседние
друг с другом январские годы нашего современного счета (на примере наложения
1000–го Мартовского года на 1000–й Январский с захватом концов соседних лет)
Объяснение употребления: мы видим, что у мартовского года при наложении Б, события восьми месяцев (от марта до декабря) попадают в предшествовавший январский год (в данном случае в 999–й вместо 1000–го), так что при переводе дат этих событий с мартовских летописных лет на наши надо убавлять 1 год (поправка–1 внизу схемы), а январские и февральские события переводятся прямо (поправка = 0).
Значит и обратно: если мы можем доказать датами точно вычислимых событий, каковы солнечные и лунные затмения, пасхалии или дни недели (приходящиеся на данное число данного месяца), что в какой–либо летописи январь и февраль оправдываются по январскому началу года (поправка=0 на моей таблице), а события остальных 10 месяцев от марта до декабря оказываются имевшими место в предшествовавшем январском году (поправка–1), то авторы употребляли мартовское начало года по наложению Б (см. мою схему).
Если же, наоборот, события всех десяти месяцев от марта до декабря оправдываются (поправка =0 внизу схемы) и только январские и февральские события оказываются в следующем январском году (поправка +1 в правом углу моей схемы), то авторы употребляли мартовское начало года по наложению А моей схемы.
Уже отсюда видно, что перевод употребляемых в летописях годов «от сотворения мира» на наши современные в целых числах (как делается обычными историками по допущению, что мир был сотворен за 5508 лет до Рождества Христова) является лишь приблизительным, так как и начало и концы годов обоего счета не совпадают. Но это не вполне точное переложение невольно приходится делать, потому что для большинства летописных сообщений не дается месяца и дня.
Имея только одну «Начальную летопись»1, в которой нет почти до самого конца датированной месяцами или солнечными, или лунными затмениями отметки, у нас не было бы никакой возможности определить, с какого месяца считали авторы русских летописей начало своих лет. Лишь в самом конце этой так называемой «Начальной летописи», под летом 6615, считаемым за наш 1107 год, мы читаем:
«В лето 6615 (приравниваемое к нашему 1107 году) «круг» луны (был) 4, круг солнца 5».
Но эти круги осуществились лишь в 6616 (1108) году нашего январского счета, значит, при перечислении сделан сдвиг вспять на 1 год.
Но мы оставим пока при себе это наше недоумение и обратимся к случаям, где указаны, кроме чисел месяцев, также и дни недели.
Припомнив, что невисокосный год заключает в себе 52 недели и один день, мы увидим, что каждый новый год должен начинаться со следующего дня недели, а с ним и все дальнейшие месяцы тоже. А високосный год, благодаря своему дополнительному 29 февраля, прибавляет себе в дальнейших (после февральских) месяцах еще один день, так первый по високосе год начинается с марта не следующим днем недели, а скачком через него, — «вторым днем». Мы видим, что на основании этого мы моментально можем проверить дату автора, если кроме числа месяца в ней дан и год недели, взглянув лишь одним глазом на таблицу XXXV на 143 странице IV тома «Христа».
Я уже сказал, что так называемая «Начальная летопись» нигде не указывает дня событий, а только их год и изредка месяц, хотя бы дело и шло о таких однодневных происшествиях, как битва, пожар, рождение или смерть того или другого князя. Но этим самым уже доказывается , что она была составлена не по современным записям, где день и месяц обязательно были бы отмечены старинным летописцем, спешившим записывать всякие события, а много позднее упоминаемых событий.
Единственная отметка, датированная и числом месяца, и днем недели, оказалась, к сожалению, вставленной в Радзивилловскую летопись уже ее продолжателем. Дело в следующем.
В первоначальном Радзивилловском списке просто было сказано:
«В лето 6609 (год 1101) преставился Всеслав, Полоцкий князь».
Этим запись и ограничилась, так же, как и в копирующей Радзивилловскую летопись рукописи бывшей Московской Академии. А в Лаврентьевской ее копии значится вместо этого:
«В лето 6609 (1101) преставился Всеслав Половецъский князь месяца апреля в 4 день в 2 часа дня, в среду».
Даже и час обозначен!
А по проверке оказывается, что 14 апреля 1101 года по январскому счету было воскресеньем, а в предшествующем 1100 году это была суббота, а в следующем 1102 —понедельник. Ближайшая среда 14 апреля была только в 1098 году. Здесь вышла чистая фантазия, целиком компрометирующая дату автора.
Совсем другое у всех «продолжателей Нестора–Сильвестра». Там обозначения дней недели при месяце года сразу становятся обычными.
Академик Николай Морозов
Так было и со мною весной 1934 года. Я отправился в деревню на лето, захватив с собою основные русские летописи из библиотеки Академии Наук, чтобы проверить их точность по описанным в них солнечным и лунным затмениям. Таков был план, а теперь посмотрим, куда он меня завел.
Я перечитал несколько раз основную, так называемую «Нестерову» летопись по изданию «Историко–Ареографического Института Академии Наук» и не нашел там никаких астрономических данных, поддающихся математической проверке, вплоть до затмений 1064 и 1106 годов, когда летопись эта кончается и, следовательно, когда жил сам ее компилятор. Только их он и записал, а все остальное, значит, сам же и скомпоновал по каким–то посторонним — греческим. Отрывочные летописные записи стали соединяться друг с другом православными грамотеями, какими до XVII века были, можно прямо сказать, исключительно священники и монахи. Для них, конечно, невыносимо было даже и подумать, что Русь и ее князья и священники, получившие греческую веру при святом Владимире и Ольге, изменили затем при Киевском князе Рюрике Ростиславовиче (с которого списан и Рюрик Варяг) этой православной вере и предались поганой латинской ереси, вплоть до основания «Турецкого царства». Но этого никак не могло и не должно было случиться. Русь самим богом назначалась быть от своего начала и до конца веков неизменным столпом православия. С этой точки зрения и были (вероятно при Никоне, тотчас после 1654 года) «исправлены» не только богослужебные, но и летописные рукописи, с уничтожением всех тех, якобы неисправных, текстов, из которых можно было ясно видеть первичную локализацию событий и их первичный западнический смысл или славянским сказаниям, имевшимся в то время.
ТОМ I
НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА В ЕГО ДОПЕЧАТНЫЙ ПЕРИОД ПО ЕГО СОБСТВЕННЫМ ИСТОЧНИКАМ
Глава I ХРОНОЛОГИЯ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ И ЕЕ ПРОВЕРКА ПО ДНЯМ НЕДЕЛИ. С КАКОГО МЕСЯЦА НАЧИНАЛСЯ ЛЕТОПИСНЫЙ РУССКИЙ ГОД?
Для человека, мало привычного к математическому мышлению, большое затруднение представляют иногда вопросы, связанные с переводом событий, точно датированных в каком–нибудь чуждом летоисчислении, на наш обычный счет, в особенности, если само летоисчисление автора еще неизвестно.
Я не говорю уже о переводе даты событий, обозначенных в лунном арабском или более сложном лунно–солнечном еврейском календаре, для перечисления которых составлены особые вспомогательные таблицы; не говорю и о мелких неточностях, зависящих от неизвестности того, считал ли автор начала суток с полуночи, как мы, или с заката солнца, как евреи, или с восхода солнца, как классики, или даже с полудня, как астрономы до недавнего времени. Разница от этого не превышает плюс минус одного дня.
Но мне необходимо показать здесь характер неточностей, происходящих от разницы начала и конца юлианского года, употребляемого во все средние века и даже в новое время на Востоке. Благодаря тому, что мы считаем год с 1 января, византийцы с 1 сентября и латинские классики с 1 марта, разница в переводе их летоисчисления на наше может доходить до плюс минус одного года.
Укажу прежде всего на неправильность датировки нашего счета от «Рождества Христова». Не говоря уже о том, что в настоящее время отвергается существование такого человека, а тем более бога, само «Рождество Христово» датируется теологами 25 декабря, тогда как год начинается ими же самими на одну неделю позднее, 1 января. Уже отсюда видно, что мы считаем наш год как раз с празднования памяти христианской литургии Великого царя (Василия Великого по–гречески), отмеченной 1 января. А средневековые и позднейшие византийцы начинали свой год с 1 сентября, т. е. действительно со дня памяти «Иисуса», но только не Иисуса Христа, а Иисуса Навина (т. е. по–еврейски Спасителя Пророка). Память этого Иисуса, введшего народ божий «в обетованную землю», действительно и празднуется до сих пор христианами 1 сентября, чем отмечается начало византийского (восточного) нового года, и тем самым показывается, что на Востоке Иисус Христос считался просто «пророком» (Иисусом Навином по–еврейски).
Что же касается до начала года с 1 марта, то оно является, по–видимому, чисто философским, и основано, вероятно, на том, что в этот день «сотворил бог небо и землю». А так как начало мира могло быть не иначе, как в «весеннее равноденствие» (тогда еще не знали, что на южном полушарии Земли это — осеннее равноденствие), то, очевидно, счет такой был придуман, когда весеннее равноденствие приходилось на 1 число, какого–то еще не юлианского календаря.
Поднимается вопрос: если в какой–либо летописи мы имеем ряд событий, датированных не только в годах, но также и в днях юлианских месяцев, допускающих математическую проверку благодаря их вычислимости по солнечным и лунным затмениям и т. д., то не можем ли мы не только проверить тут факты, но и определить, по какому началу года автор вел свое летоисчисление? Ответ на это у нас совершенно определенный:
— Можем.
Ведь все наши вычислительные таблицы до григорианской реформы 1582 г. у католиков, и вплоть до XX века у восточных христиан, даны в юлианском счете по январскому началу года.
Поэтому:
1) Если большинство указанных в данной летописи по разным месяцам событий совпадают день в день с нашим их вычислением, то и автор считал события по юлианскому январскому календарю, а частичные беспорядочные уклонения должны быть отнесены или к опискам, или к фантазерству автора.
2) Если в значительном большинстве случаев события от марта до декабря включительно оправдываются вычислением, а в январе и феврале наше вычисление относит их к следующему году, то автор начинал свой год с марта по наложению А (оно дано на табл. I на примере 1000 мартовского года, который налег на 1000 нашего январского счета от марта до декабря, а в январе и феврале уже на следующий 1001–й год), что обозначено +1.
3) Если наше вычисление дает годы на 1 меньшие летописных (-1) от марта до декабря, а в январе и феврале оба счета совпадают, то год автора начинался с марта по наложению Б (табл. I).
4) Если даты автора оправдываются нашими вычислениями только от января до августа включительно, а от сентября до декабря наше вычисление дает годы на 1 менее (-1), то год автора начинался с сентября по наложению Б (как это и показано на таблице II для 1000 года сентябрьского счета).
5) Если оправдываются нашим вычислением только даты автора от сентября до декабря включительно, а от января до июля включительно наше вычисление дает годы на 1 большее (+1), чем показано у автора, то год автора начинался с сентября по наложению А (табл. II).
Рассмотрим с этой точки зрения наши основные русские летописи.
Прежде всего отмечу, что при первом же чтении их мне бросилось в глаза, что вся ономастика месяцев в них латинская: те же самые январи, феврали, марты и так далее, как и у латинских классиков. Значит, календарь (на котором (заметьте!) основан весь обиход ежегодной деятельности людей!) пришел в наши летописи не из Византии, а из Итальянского Рима. Но у классиков–латинян, как я уже сказал, год начинался с марта, остатком чего являются названия последних месяцев: сентябрь (т. е. по латыни — седьмой), октябрь (т. е. восьмой), ноябрь (т. е. девятый) и декабрь (т. е. десятый), так что двенадцатым приходится февраль, а первым март. А у византийцев год начинался с сентября и, вследствие этого, начало византийского юлианского года приходится на половину года классического: таким образом, наше январское начало есть среднее между обоими прежними.
Таблица I.
Два возможные наложения мартовского (классического латинского) года на соседние
друг с другом январские годы нашего современного счета (на примере наложения
1000–го Мартовского года на 1000–й Январский с захватом концов соседних лет)
Объяснение употребления: мы видим, что у мартовского года при наложении Б, события восьми месяцев (от марта до декабря) попадают в предшествовавший январский год (в данном случае в 999–й вместо 1000–го), так что при переводе дат этих событий с мартовских летописных лет на наши надо убавлять 1 год (поправка–1 внизу схемы), а январские и февральские события переводятся прямо (поправка = 0).
Значит и обратно: если мы можем доказать датами точно вычислимых событий, каковы солнечные и лунные затмения, пасхалии или дни недели (приходящиеся на данное число данного месяца), что в какой–либо летописи январь и февраль оправдываются по январскому началу года (поправка=0 на моей таблице), а события остальных 10 месяцев от марта до декабря оказываются имевшими место в предшествовавшем январском году (поправка–1), то авторы употребляли мартовское начало года по наложению Б (см. мою схему).
Если же, наоборот, события всех десяти месяцев от марта до декабря оправдываются (поправка =0 внизу схемы) и только январские и февральские события оказываются в следующем январском году (поправка +1 в правом углу моей схемы), то авторы употребляли мартовское начало года по наложению А моей схемы.
Уже отсюда видно, что перевод употребляемых в летописях годов «от сотворения мира» на наши современные в целых числах (как делается обычными историками по допущению, что мир был сотворен за 5508 лет до Рождества Христова) является лишь приблизительным, так как и начало и концы годов обоего счета не совпадают. Но это не вполне точное переложение невольно приходится делать, потому что для большинства летописных сообщений не дается месяца и дня.
Имея только одну «Начальную летопись»1, в которой нет почти до самого конца датированной месяцами или солнечными, или лунными затмениями отметки, у нас не было бы никакой возможности определить, с какого месяца считали авторы русских летописей начало своих лет. Лишь в самом конце этой так называемой «Начальной летописи», под летом 6615, считаемым за наш 1107 год, мы читаем:
«В лето 6615 (приравниваемое к нашему 1107 году) «круг» луны (был) 4, круг солнца 5».
Но эти круги осуществились лишь в 6616 (1108) году нашего январского счета, значит, при перечислении сделан сдвиг вспять на 1 год.
Но мы оставим пока при себе это наше недоумение и обратимся к случаям, где указаны, кроме чисел месяцев, также и дни недели.
Припомнив, что невисокосный год заключает в себе 52 недели и один день, мы увидим, что каждый новый год должен начинаться со следующего дня недели, а с ним и все дальнейшие месяцы тоже. А високосный год, благодаря своему дополнительному 29 февраля, прибавляет себе в дальнейших (после февральских) месяцах еще один день, так первый по високосе год начинается с марта не следующим днем недели, а скачком через него, — «вторым днем». Мы видим, что на основании этого мы моментально можем проверить дату автора, если кроме числа месяца в ней дан и год недели, взглянув лишь одним глазом на таблицу XXXV на 143 странице IV тома «Христа».
Я уже сказал, что так называемая «Начальная летопись» нигде не указывает дня событий, а только их год и изредка месяц, хотя бы дело и шло о таких однодневных происшествиях, как битва, пожар, рождение или смерть того или другого князя. Но этим самым уже доказывается , что она была составлена не по современным записям, где день и месяц обязательно были бы отмечены старинным летописцем, спешившим записывать всякие события, а много позднее упоминаемых событий.
Единственная отметка, датированная и числом месяца, и днем недели, оказалась, к сожалению, вставленной в Радзивилловскую летопись уже ее продолжателем. Дело в следующем.
В первоначальном Радзивилловском списке просто было сказано:
«В лето 6609 (год 1101) преставился Всеслав, Полоцкий князь».
Этим запись и ограничилась, так же, как и в копирующей Радзивилловскую летопись рукописи бывшей Московской Академии. А в Лаврентьевской ее копии значится вместо этого:
«В лето 6609 (1101) преставился Всеслав Половецъский князь месяца апреля в 4 день в 2 часа дня, в среду».
Даже и час обозначен!
А по проверке оказывается, что 14 апреля 1101 года по январскому счету было воскресеньем, а в предшествующем 1100 году это была суббота, а в следующем 1102 —понедельник. Ближайшая среда 14 апреля была только в 1098 году. Здесь вышла чистая фантазия, целиком компрометирующая дату автора.
Совсем другое у всех «продолжателей Нестора–Сильвестра». Там обозначения дней недели при месяце года сразу становятся обычными.
Есть только две бесконечные вещи Вселенная и глупость. Хотя насчет Вселенной не уверен. - Эйнштейн